Счастливый слон - стр. 28
– Случилось не только со мной, Ник. Случилось с нами. Может быть, ты знаешь, что я имею в виду?
– Понятия не имею.
Я молча протянула ему на ладони его телефон. Он быстро схватил его, но потом, спохватившись, явным усилием воли небрежно сунул в карман.
– Ну да, мы сегодня перепутали телефоны. Я тебе еще когда говорил, что покупать одинаковые было идиотизмом. Но ведь ничего страшного не случилось, правда?
Ох, Коленька, как же тебе хочется, чтобы ничего не случилось… И ты ведь прекрасно знаешь, что именно страшное может произойти, уж настолько-то я тебя понимаю. Но нет, голубчик, сегодня у сказки не будет хорошего конца.
– Страшного, может, и не случилось… Но мерзкого – пожалуй.
– Ты о чем, Лиза? Я устал, не морочь мне, пожалуйста, голову. Лучше дай что-нибудь поесть. Я, между прочим, с работы.
Ну да. Лучший способ защиты – нападение. Ты еще не знаешь, от чего защищаться, а весь арсенал уже пущен в ход. «Ничего не знаю, ты сама дура, займись лучше непосредственными обязанностями, отвлекись, может, пронесет. К тому же я тебя кормлю, если ты забыла, и надрываюсь для твоего же блага». Нет, милый, не пронесет.
– А что же, твой зайчик тебя так и не покормила? Или как ее там – котеночек?
В глазах – мгновенный испуг.
– Что ты несешь? Какой еще котеночек?
Держится. Не сдается. Стойкий оловянный солдатик.
– Который весь день писал тебе смс-ки. Честное слово, замучилась читать всю эту пошлятину. К тому же неграмотная, через слово ошибки. Неужели тебе это нравится?
Получи, фашист, гранату!
– Господи, Лиза, какая ерунда! Это ошибки провайдера, такое бывает по сто раз в день. И ты из-за этого устраиваешь мне идиотскую сцену ревности?! Честное слово! Все, я пойду тогда спать!
Ага, наорать несуразицы и бежать скорее с поля боя, пока не разобрались. А там – голову в песок, утро вечера мудренее, трава не расти. С утра слинять скорее на работу, а к вечеру, глядишь, дура-жена все забудет и образумится. Как ребенок, честное слово. Ведь столько лет вместе прожили, мог бы начать хоть что-то понимать. Даже жалко его, убогого, но делать нечего, надо учить.
– Нет, Ники, подожди. Присядь, пожалуйста. Я, конечно, домохозяйка, но далеко не идиотка. Хотя, согласись, было бы удобно, правда? Провайдер может ошибаться, кто ж спорит, и смс-ки приходят не туда, бывает и такое, но зачем ты часами разговариваешь с их автором? Убеждаешь, что он, вернее, она, ошиблась номером?
Он еще не до конца понял, что попался, но в глазах уже металась неуверенность.
– Я не понимаю, Лиза?
– Я думала, ты умнее, Ники. Или хотя бы честнее. Мне казалось, мы вполне можем доверять друг другу. – С этими словами я положила перед ним на стол пачку распечаток телефонной компании, где старательно выделила маркером его разговоры с известным номером.
– Вот, вот и вот. Каждый день. По нескольку раз. И так три месяца – дальше я не стала распечатывать, мне было противно, но, думаю, и этого вполне хватит. Может, теперь ты мне что-нибудь объяснишь?
Он замолчал. Сидел, опустив голову, глядя в одну точку где-то на распечатке. Думал. Я почти физически видела, как быстро-быстро крутились шарики у него в голове. Знает ли она еще что-нибудь? Уже признаваться или можно как-нибудь отмотать? И если признаваться, то в чем и сколько? Нет ли где-нибудь щелочки увильнуть? Я могла бы ему помочь, если бы хотела. Сказать про мотель, про банковские счета. Но пока ждала. Молчала. Тянула паузу. Мне было интересно. Больно, но одновременно интересно. Пожалуй, через собственную боль я даже получала какое-то извращенное удовольствие от этого спектакля. Доктор, это садизм или мазохизм? Что с нами будет, доктор?