Счастливый предатель. Необыкновенная история Джорджа Блейка: ложь, шпионаж и побег в Россию - стр. 27
В КГБ его ценили столь высоко, что в Лондон был направлен сотрудник, основной задачей которого было курировать Блейка. Сергей Кондрашов, владевший английским, немецким и французским языком, поступил на службу в КГБ в 1944 году При приеме на работу он рассказал – как на духу, – что его родители – обычные московские конторские служащие, но не упомянул, что некоторые его предки были когда-то богатыми помещиками. Всю свою карьеру в КГБ (которая продлится до 1992 года) Кондрашов беспокоился, что тайну его происхождения однажды раскроют.
В своей деятельности он сопровождал иностранных гостей в поездках по СССР, приглядывал за советскими писателями и допрашивал обреченного шведского героя войны Рауля Валленберга[232] в тюрьме (хотя кто он, Кондрашов узнал лишь много позже)[233].
Лондон стал его первой иностранной командировкой. Кондрашов готовился, штудируя карты города и изучая досье КГБ на Блейка. Он носил серые фланелевые брюки и синие блейзеры – то ли чтобы не слишком выделяться в Британии, то ли ему просто нравился такой стиль[234]. В Лондоне для прикрытия он занимал должность первого секретаря посольства СССР по культурным связям. Он сопровождал приезжавших сюда советских скрипачей и шахматистов, покупал билеты на спортивные мероприятия для советских сановников и попутно общался с большинством британских двойных агентов того времени[235]. Алистер Уотсон, коммунист, выпускник Кембриджа, который был как минимум знаком с рядом агентов КГБ, вспоминал: «Терпеть не мог этого типа. Ужасный мещанин, да еще и с пуделем»[236].
Первая лондонская встреча Кондрашова с Блейком произошла в один туманный октябрьский вечер 1953 года. По пути к условленному месту в Белсайз-Парк Блейк испугался, заметив поджидавший на углу полицейский автомобиль, и готов был уже развернуться, но, к счастью, оказалось, что полиция караулит там какого-то преступника[237]. Встреча состоялась, и Блейк дебютировал блестяще: он передал полные сведения прослушки телефонов и жучков, установленных СИС для перехвата советских переговоров в Вене и по всей Западной Европе[238]. Блейк отмечал, что Кондрашов, «само собой», остался доволен. Качество материалов почти гарантировало, что Блейк вовсе не подсадная утка британцев и всерьез работает на КГБ. «Английские спецслужбы вряд ли допустили бы передачу таких сведений»[239].
Кондрашов позже вспоминал: «Мы были потрясены, как глубоко британцам удалось внедриться со своей прослушкой в наши тайны»[240]. После окончания холодной войны он рассказывал своему бывшему коллеге из ЦРУ Тенненту «Питу» Бэгли, что благодаря Блейку в КГБ поняли, «насколько недооценили угрозу технического проникновения в свои официальные зарубежные представительства и какими утечками чреваты эти прослушки и жучки». По словам Кондрашова, это вдохновило Советы «развивать собственный потенциал – рыть собственные тоннели»[241].
В чем-то отношения между шпионом и куратором интимнее брака. В те годы Кондрашов был единственным собеседником Блейка, который знал о нем правду, и единственным, кому он мог эту правду рассказать. Стоило Кондрашову оступиться – и остаток своей жизни Блейк провел бы в тюрьме. Раз в три недели они встречались в лондонских автобусах или на пригородных улочках, где Блейк передавал куратору свою добычу