Счастливые сестры Тосканы - стр. 35
– Спасибо, папочка. Вообще-то, я думаю попросить Кармеллу, если она захочет пожить у меня. Так для кота будет лучше.
О том, что моя одинокая кузина, которая до сих пор живет с родителями, убила бы за возможность покайфовать в отдельной квартире целых десять дней, я умалчиваю.
– Да, конечно. – Отец поворачивается, чтобы уйти.
– Папуль? – (Он оглядывается.) – Спасибо за поддержку.
Папа сжимает мои плечи и выходит из кухни.
Я набираю воду в раковину, и тут появляется Мэтт.
– Ты была великолепна! – Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку.
Это так неожиданно, я еле успеваю увернуться.
– Приятно слышать. Знаешь, возвращайся-ка ты назад: я хочу знать, что они там обо мне говорят.
Мэтт уходит, но в последний момент я по глазам успеваю заметить, как сильно он разочарован.
– Вот дерьмо! – шепчу я и опускаю руки в мыльную воду, приготовившись чистить чугунную сковородку.
Но тут чья-то холодная рука хватает меня за локоть. Я подпрыгиваю на месте и забрызгиваю столешницу мелкими пузырьками. Сквозь запотевшие линзы очков вижу хмурое лицо бабушки. Она подошла так близко, что я чувствую запах эспрессо у нее изо рта.
– Эмилия, ты пошла против моей воли. Ты приняла решение, не рассказав мне. Почему?
Хм, это, наверное, потому, что мне двадцать девять лет и я уже давно думаю своей головой. Но я сдерживаюсь и проглатываю эту непочтительную тираду.
– Не думаю, что ты позволила бы мне уехать, – честно отвечаю я и вытираю руки.
– Правильно. Я бы не позволила. И сейчас не позволю. Не дождешься.
Роза отворачивается и закрывает лицо ладонями. Это у нее такой способ выражать эмоции, не проронив при этом ни слезинки.
– Бабушка, я делаю это не потому, что хочу причинить тебе боль.
Я кладу руку ей на плечо, но она отстраняется.
– Ты сделала мне больно, Эмилия. Очень, очень больно.
– Прости. Но я не понимаю.
Бабушка отворачивается в сторону и промакивает сухие глаза кухонным полотенцем.
– Вот именно, не понимаешь. Куда уж тебе? Ты не знаешь всего. – Бабушка смотрит мне в глаза. – Моя сестра – il diavolo.
– Дьявол? – Мне смешно. – Неправда, Поппи очень даже милая. Ты бы ей позвонила, хотя бы поговорила с ней.
– Ты дура набитая! – У бабушки на лбу вздувается вена, и я боюсь, что ее сейчас хватит удар. – Да Паолина пыталась украсть моего ребенка, мою Джозефину. Прямо у меня из рук хотела вырвать мою малышку.
В кухне становится холодно.
– Тетя… тетя Поппи пыталась украсть мою маму?
– Sì.
Я трясу головой:
– Как? Почему?
Роза изо всех сил бьет себя в грудь:
– Я не могу об этом рассказывать.
– Это же было так давно. – Я пытаюсь говорить уверенно, хотя на самом деле никакой уверенности не чувствую. – Наверняка она раскаивается и…
– Послушай меня, Эмилия Джозефина! – Бабушка прищуривается и тычет мне в грудь кривым артритным пальцем. – Больше никаких разговоров об Италии! И об этой женщине! Я запрещаю!
Уборка, разговоры и кьянти – все это не помогает мне отвлечься, слова бабушки не дают покоя. Я начинаю сомневаться, что поступила правильно. Значит, Поппи пыталась похитить у сестры ее маленькую дочь, свою племянницу? Неудивительно, что бабушка так на нее зла. Так кто же эта женщина, с которой я согласилась полететь через океан в Италию? Неужели и впрямь il diavolo?
В пять вечера на маленьком газоне напротив дома вытягиваются тени. Я выхожу на крыльцо, там дядя Дольфи курит сигару и смотрит на проезжающие мимо машины. Я присаживаюсь рядом.