Счастливчики - стр. 16

Разгибаюсь и вытираю глаза. Все за столом пялятся на меня, словно я ненормальная.

Не могу их винить.

Ведь они правы.

Едва хватает сил поднять руки, чтобы положить учебники в верхнюю часть шкафчика, пока я жду Конора и Гвен после школы. Видимо, это мне удается лучше всего: ждать. Ждать, пока они появятся, ждать окончания дня, ждать выпускного. Все колледжи, в которые я подал документы, находятся далеко-далеко, там, где никто не знает мою семью, где я смогу идти по коридорам и не чувствовать, что половина студентов хочет плюнуть мне в лицо.

Сегодня был самый длинный день в истории вселенной. Я совершенно уверен, что если бы ученые замерили каждую минуту, то обнаружили бы, что в них было как минимум на восемь секунд больше, чем обычно.

Все, что я хочу сделать, это пойти домой, лечь на кровать, не зажигая свет, и попытаться сделать вид, что этот год уже закончился.

– Чувак, – голос Конора вырывает меня из мыслей. Друг подходит к моему шкафчику. – Что случилось?

– Ты о чем?

– Дерьмово выглядишь, чувак. – Он останавливается рядом со мной и перекидывает свою барсетку на другое плечо. На ком-то еще ее обозвали бы мужской косметичкой, но стоило Конору начать носить такую сумку в начале года, как они завоевали популярность и теперь просто хит сезона. Удивительно, как меня до сих пор не считают популярным, ведь Конор все еще со мной общается, но, полагаю, это лишь доказывает, насколько я на самом деле чумной. – Прямо-таки неуд.

Закатываю глаза.

– Во-первых, пожалуйста, уймись с сокращениями. Говоришь, как семиклассник. Невозможно слушать. Во-вторых, я не хочу это обсуждать. Давай просто найдем Гвен и уйдем отсюда. Я устал как собака.

Он качает головой.

– Тебе лучше не использовать эту отговорку, чтобы прогулять мою репетицию сегодня вечером. Я тебе простил последние четыре раза, но становится немного неубедительно, чувак.

– Не стану, – вздыхаю я. – Все, отцепись. Приду.

Отлично. Все-таки сдался. Я захлопываю свой шкафчик.

– Хорошо. – Он делает движение пальцами, мол, я слежу за тобой, но все, о чем я могу думать, это «Да, я в курсе, что ты за мной следишь – ты и все остальные в этой тюрьме».

Прежде чем мы успеваем продолжить пререкания, притопывает Гвен и падает на дверь моего шкафчика.

– Я вас еще из холла услышала. Может, заткнетесь? День и так был дерьмовым, и я просто хочу домой.

– Ты тоже? – Конор подталкивает ее ногу своим ботинком. – Боже, вы, Теллеры, такие зануды. – Мы с Гвен поворачиваемся к нему и злобно зыркаем. – Ого, тихо, тихо, извините, ребята. – Он поднимает руки и начинает отступать прочь по коридору. – Мир, чуваки. Давайте валить отсюда нах. – Поворачивается и уходит с уверенностью того, кто знает, что за ним последуют.

– Сокращения! – кричу ему в спину. Это словечко Конор начал использовать в прошлом году, после короткой интрижки с девятиклассницей. По необъяснимой причине, оно задержалось. Девушка, к счастью, нет.

Конор, не оборачиваясь, показывает мне средний палец. Мы с Гвен закатываем глаза, но делаем то же, что и обычно, – плетемся следом за другом.

Заруливаю на нашу подъездную дорожку после быстрой остановки в хозяйственном магазине, где мы купили белую краску, – и, конечно же, вот она, милая ярко-красная надпись, по-прежнему тянется через всю дверь гаража: СУКА. Клянусь, с утра буквы стали больше.