СчастливаЯ, или Дорога к себе - стр. 13

Как это сделать? Письмо! Хватаю бумажный листок, ручку, сажусь за стол. Душу рвет от чувства вины. В чем провинилась? Не знаю. Хотя нет. Мне известно. Немного сумбурно пишу.

«Моя милая Ирочка. Пишу тебе это письмо, потому что не могу с тобой встретиться. Не знаю, почему ты не хочешь разговаривать со мной, не знаю, в чем провинилась. Да, я ушла вчера вечером, но ты должна понять. Меня часто ругают родители, если я не прихожу домой вовремя. Ведь я тебя звала, просила пойти со мной, долго тебя ждала возле подъезда. Ты сама отказалась. Я не знаю, что произошло, пока меня не было. Надеюсь, ничего страшного не случилось. Но ты должна знать, дороже тебя у меня нет никого. Не обижайся, пожалуйста. Твоя подруга. Елия».

Сразу после завтрака, чтобы не привлекать внимание мамы, бегу во двор Иры. Расстояние не помеха, вот и знакомый дом, этаж, квартира. Дверной звонок.

Дверь открывает тетя Даша, я протягиваю письмо.

– Это для Иры. Возьмете?

Бумажка уходит из рук, дверь закрывается. Все? Наверное, да. Нет других вариантов, кроме как возвращаться обратно. А на следующий день звонит друг. Статный, красивый парень, мы знакомы по английскому клубу, где вместе учили язык.

Равиль работает в органах, ему тоже нравится Ира. Я их давно познакомила, позвав как-то подругу с собой. Равиль нравится и мне, но насильно милой не будешь. И всё же звонок интригует.

– Еля, привет, – он серьезен. – Можем встретиться? Надо поговорить.

– Конечно!

Не иду, бегу, встречаюсь с Равилем. Спустя несколько минут выясняется, что речь пойдёт о подруге. Что же у Иры случилось?

– Ты мне должна все рассказать, – с ходу заявляет он.

– О чем?

– Обо всем, что было в тот вечер.

– А что случилось?

Правда! Что происходит? Я вся извелась за эти дни от неизвестности и полной неопределённости с Ирой. Уже не знаю, что обо всём думать, как быть. И наконец получаю ответ:

– Иру изнасиловали в ту ночь.

– Что? Кто?

Сказать, что я в шоке, значит, ничего не сказать.

– Боже! Где это произошло?

– В подвале. Ты ушла, ее отвели в соседнюю комнату, там все случилось.

– Но… Я…

Кручу головой, не в силах принять страшную новость. На глазах появляются слезы. Что же? Выходит я во всём виновата? Не забрала её с собой, не настояла, не позвонила её маме, чтобы спасти?

– Я читал твою бумажульку, – продолжает Равиль. – Письмо не отдам.

Это позже я узнала, что меня не привлекли по уголовной статье за соучастие только благодаря этой бумажке. Меня даже не приглашали на следствие. Вызвали раз. Спрашивали, выпивала ли Ира. Я помнила, что пила, но сторона обвинения настаивала, что девушка отказалась от водки.

Нечаянная встреча с одним из парней на «районе» еще немного пролила свет на событие. Те, кого привлекли, жутко злились на Иру, грозились ей отомстить. Вся компания того вечера твердила, что на все Ира согласилась сама, протестов не было, с ней был Санат, никто ничего там не слышал. Матвей сбежал, ещё двоих задержали.

Больше я ничего не узнала, да и не вдавалась в анализ. Просто винила себя. Я потеряла подругу, предала, бросила одну в том подвале.

– Ты ей не нянька! – вмешалась мама. – У каждого своя голова. Она сама решила остаться. Что ты могла ещё сделать?

От четкого уверенного заявления стало на минуточку легче. Может, мама права? Ее слова позволили продолжить учебу, общаться с подругами, жить. Только внутри засел червь. Он подгрызал и точил, и ждал часа, когда мы с Ирой встретимся снова. Родители ее увезли.