Счастье волков - стр. 23

В этот день на стоянке машин комиссариата остановился почти новый «Форд», а его владелец быстро прошел в здание, предъявив на проходной удостоверение комиссара полиции. Хотя его и так неплохо знали, пару раз он даже попадал на телеэкран, во время больших облав на наркоторговцев. Это был старший комиссар Назим Хикмет, кость в горле турецкой наркомафии. Ему было сорок с небольшим лет, и он был внешне похож на русского певца Александра Буйнова – не по-турецки худой, подтянутый, с лицом, словно вырубленным топором из куска гранита. Наркомафия дорого бы дала за то, чтобы увидеть это лицо на могильной плите.

На верхние этажи ходил лифт, но комиссар поднялся пешком, преодолев бегом десяток лестничных пролетов. Наверху он уверенно прошел до приемной старшего суперинтенданта полиции Стамбула Ибрагима Гуля, которого он знал лично.

Красотка в приемной – комиссар лишь скептически усмехнулся, зная, что Гуль ни одной юбки не пропустит, – доложила о его появлении и открыла дверь.

В кабинете стоял арктический холод. Суперинтендант сидел на своем месте, за столом, а за приставным сидели двое. Полного он знал – Мехмет Назим-Бей, суперинтендант уголовной полиции. Худощавого – нет.

– Проходи… – Гуль был явно чем-то расстроен, хотя и старался не показывать этого. – Господа! Комиссар Хикмет. Это Назим-Бей из уголовной полиции и Селим Бозкурт из министерства.

На стене была карта Стамбула, недавно ее заменили на новую – город стремительно рос, и проблемы в Сирии обещали еще миллион-другой жителей. Равно как и новые проблемы уже здесь, в Стамбуле.

Какие же проблемы есть сейчас?

– Господа…

– Назим, ты знаешь, зачем мы тебя вызывали?

– Нет.

– Случилась… – старший суперинтендант замялся, не зная как ответить, – в общем, беда у нас случилась. Аллах карает…

– Осман Джаддид умер этой ночью. Отравился газом, – сказал человек из министерства, – вместе со всей семьей. Вы знали его?

– Лично нет.

– Он возглавлял отдел по борьбе с организованной преступностью и контрабандой.

Повисло молчание.

– С комиссаром Джаддидом расправились? – нарушил молчание Хикмет.

– Мы так не думаем, – сказал человек из министерства, – все указывает на то, что это была утечка газа. Но отдел, тем более такой отдел, не должен оставаться без начальника. Я спросил Ибрагима-эфенди, кто может возглавить отдел. Ибрагим-эфенди назвал вас.

Хикмет отрицательно покачал головой.

– Со всем уважением…

– Почему?

– Со всем уважением к мнению Ибрагима-эфенди, я не хочу быть начальником.

– Ты уже давно перерос свою должность, – сказал Гуль, – и у тебя достаточно опыта. Организованная преступность и наркомафия – это одно и то же у нас, наркомафия – это и есть почти вся наша организованная преступность. Еще и контрабанда. Твое новое назначение – это возможность искоренить мафию на корню по крайней мере в Стамбуле.

– Искоренить мафию невозможно.

Комиссар Хикмет знал, что говорил, и говорил вполне искренне. Мафия питалась кадрами там же, где и итальянская. Нищая провинция. Горные деревушки. Круговая порука крестьян. В качестве исполнителей и телохранителей они обычно нанимали лазов – небольшой народ, схожий с грузинами, они не великого ума, но верны как собаки, лаз не может предать по определению. Многие мафиози даже породнились с лазами – кровная месть, если убьют, то лазы найдут и убьют обидчика, кровная месть лазов делала невозможной полномасштабную криминальную войну, но она же делала мафию столь устойчивой. А разгуляться было где – именно в Турции, не в Афганистане, производилось больше всего опиатов для мировой фармацевтической промышленности. Турция специализировалась на производстве опиатов, это было благом, и это же было проклятьем для нее. Когда растут поля опиумного мака – не разобрать, где легальное, а где – нет.