Счастье с книжкой. История одной книгоголички - стр. 5
«Ну, значит… в общем, она его любит, а он ей изменяет. Она рыдает, он сердится, потому что врет», – больше ничего соседка сказать не могла. Кем были эти герои, где они жили, как познакомились, во что были одеты, через что прошли… Любит, изменяет, сердится, рыдает. Конец истории.
Никогда раньше я не встречала подобных людей. Когда мне было девять, в нашем доме появилась четырнадцатилетняя девчонка, ставшая няней для моей новорожденной сестры. Родом из крохотной деревушки, она была до крайности бедна и, конечно, неграмотна. Однако, подглядывая тайком, как мы с братом делаем уроки, время от времени упрашивая нас прочесть то рекламное объявление в витрине, то надпись на постаменте памятника, обходясь только карандашом и блокнотом, она меньше чем за год научилась читать и писать. Следующим летом, отдыхая на побережье, мы застали ее во время сиесты в полутемной спальне: водя пальцем по строчкам, она читала «Обрученных»[3], поскольку приходский священник сказал, что это очень важная книга. Потом, правда, эта девчонка стала заядлой поклонницей фотороманов[4] и даже подписалась на «Гранд Отель»[5]. Но это уже другая история[6].
Тем не менее к сорока годам я подошла с убеждением, что читать для человека так же естественно, как дышать, говорить или плыть, если бросят в воду. Так было со мной и со всеми, кого я знала. Разумеется, читать надо учиться – в школе или подражая знакомым, как наша няня. Учиться, как младенец, что сперва учится ходить, а пару лет спустя – кататься на велосипеде.
Лично мне не случалось знать тех, кто после определенного возраста не умел бы плавать или кататься на велосипеде (хотя они, безусловно, существуют). Равно как не случалось знать тех, кто не умел бы читать в прямом смысле, то есть не только распознавать звуки или значения слов, но и видеть за их цепочками связный рассказ – информацию, которую эти слова передают; действия, с которыми они соотносятся; зрительные образы, которые описывают; запах, цвет, тепло и холод, которые заставляют почувствовать. Ничего этого в реальности не существует, но читатель видит, слышит и обоняет, наслаждается или страдает… И никогда прежде я не встречала человека, не способного удержать прочитанное в уме, запомнить, пусть даже на самое краткое время, пересказать другому…
И все-таки этот человек, эта женщина существовала, она была совсем рядом, на соседней кровати. Неумение читать происходило у нее не от лености или недостаточного старания и не оттого, что ее не научили элементарной технике чтения. Тогда я спросила себя, чего же ей не хватает. Возможно, примера тех, кому чтение вовсе не кажется пыткой? Или, может, простого замыкания контактов, того самого волшебного щелк, когда конкретное превращается в абстрактное?
Ведь, если вдуматься, чтение, во всей полноте значения этого термина, – именно что абстракция. Перевод графических знаков в мысли, образы, чувства, запахи, цвета, музыку подразумевает некую операцию, большинством людей не осознаваемую, но необходимую[7]. Испанский писатель и философ Фернандо Саватер[8] пишет по этому поводу: «Чтение – акт отнюдь не механический, оно представляет собой комплекс действий, в котором человек задействован целиком: его разум и воля, воображение и чувства, прошлое и настоящее. […] На более высоком уровне анализа чтение также требует умения концентрироваться, отслеживать взаимосвязи, рассуждать, сопоставлять и прогнозировать; все эти интеллектуальные привычки стимулируют структурирование мысли».