Счастье моё невозможное - стр. 21

Парни засмеялась.

- Я - "хвост", - поднялся Янек.

Лицо у него было серьёзное, ржач стал громче.
- Отставить смех! Фамилия!
- Горовиц.
- Что закончил?
- Самарскую ШСС*.
- И диплом есть?
- Да, есть.
- Не "да", а "так точно" . Привыкай. Ты в армии.

- Этот мой! Пусть только попробует Василенко его перехватить! - крикнул дежурному, - Мне без "хвоста" велено не возвращаться! Дефицит.

После такого диалога все вокруг притихли. На Янека смотрели теперь уважительно.

Прапорщик уже искал личное дело Янека.

Нашёл. Открыл. Почитал. Ещё раз внимательно посмотрел на потенциальную "покупку".

- Горовиц! Ко мне.
Янек подошёл.

- В Дальнереченск поедешь. Там своя ШСС. Формально положено так. Все готовые инструктора там сначала. И кто со своей собакой. Там устав, строевая, огневая подготовки. Потом откомандируем на заставу . Если там есть, с кем работать, то будешь эстафету принимать. Или вернёшься в питомник за новеньким. Понял? Инструкторы для заставы на вес золота. Но особо нос не задирай. Хотя тебя, судя по анкете, голыми руками не возьмёшь. Да, Ян Аркадьевич?

- Так точно, товарищ старший прапорщик.

Из Екатеринбурга до Дальнереченска ещё трое суток. Уже в форме. Поездом до Хабаровска на сухпайке, потом военным вертолётом.

Сопровождающий старший прапорщик передал Янека начальнику Школы служебного собаководстве, как трофей.
- Вот, смотрите. Я его Васильченко не отдал.
Горовицу было приятно чувствовать себя ценным призом. Но это ж только начало.

*ШСС - школа служебного собаководства

22. Глава 20

20.

Привет с тех мест, где нет невест.

Где плац стучит под сапогами.

Где молодость затянута ремнем

и девушки считаются богами...

Жизнь в армии здорово прочищала мозги. Не оставляла времени и сил на анализ и переживания.

Жизнь по жёсткому распорядку поставила организм в рамки. Подъем, зарядка, завтрак, занятия, обед, занятия, ужин, отбой. Свободного времени минимум.

Через три недели он уже был под присягой.

В Школе служебного собаководства, хоть и армия, но без дуростей. Всё подчинено делу. Никого просто так копать "отсюда и до обеда" не заставляют.

Спецов берегут. Но и спуску не дают. А с собаками плохие люди работать не приходят. Среди инструкторов почти нет экземпляров с неустойчивой психикой. Их, говоря языком питомника, выбраковывают. Собаки не врут. Но и собакам не соврешь.

А начальство оказалось адекватное. Со снабжением, конечно, беда. Офицеры сами без довольствия. А собак надо кормить. Причём одной кашей не обойдёшься. Нужно мясо. Овощи. Лекарства специальные.

Поэтому начальник школы договорился с колхозом. Бартер. Солому брал в вольеры, мясо, овощи. Солдаты и офицеры работали в поле. Помогали с ремонтом фермы. Не артачились. Надеяться можно было только на себя.

Жена начальника сообразила. Завела кур и кроликов, сделала огороды на задах полигона.

- Ох, мать, будет нам с тобой "по самые не балуйся", если какая проверка, - качал головой начальник, обходя всё это хозяйство.
- А мальчиков, детишек и собачек проверяющие будут кормить? Или тебе отвечать? - парировала "мать", которой самой-то тридцать лет только недавно исполнилось.

Посадили капусту, картошку, морковь. Ягодные кусты. Жены офицеров всё лето варили, солили, мариновали всё, что где выросло. Щавель, крапиву, ягоды. Всё потом шло на общий стол. Питались семьи тоже в столовой. В местном сельпо было давно шаром покати. Офицерские положенные в довольствие продовольственные пайки тоже шли в общий котёл вместе с солдатскими и собачковыми.