Счастье Кандида - стр. 31
Никанор Аристархович – это, как вы поняли, и есть Шародей. Никанор Аристархович Карнавалов. Кто он такой? Местная достопримечательность. Живет в щитовом домике на краю леса. И Кенту он предложил пожить в палаточке – хоть и в лесу, а все равно рядом.
Мама Шародея, когда-то известная поэтесса Зоя Богохвалова-Тропарь, получила в свое время ключи от этой продуваемой всеми ветрами халупы от председателя «Союза ПИС», самого Валерьяна Валерьяновича Митрополитова… В аренду, так сказать. Это было совсем давно, Николенька еще ребенком был. Так и прожили они с маменькой всю жизнь в Мошкарово. О них все позабыли – и власти, и Митрополитов, а когда Митрополитова не стало, то и «Союз ПИС», а также советские и партийные органы и даже бдительный военкомат.
Ника рос странным ребенком. В школу ходил время от времени. Неизвестно, получил ли диплом. И даже неизвестно, был ли у него паспорт. Высшим образованием вообще не интересовался. Занимался всем сам – музыкой, математикой, возможно, и физикой. А с появлением компьютеров озаботился тем, как бы с помощью всяких компьютерных ухищрений извлекать энергию из вакуума. Энергию и другие жизненные блага. Он был уверен, что из Пустоты можно сделать нечто.
Пока непонятно, удалось ли ему это великое начинание, известно было только то, что компьютеры он умел ваять из чего угодно – из консервных банок, из пластиковых бутылок, из сухого молока, из птичьего помета, из листиков, из засушенных лягушек и тритонов – в общем, из любых подручных предметов и веществ. Да и не только компьютеры. Его сараюшку, к примеру, давно отключили от водо- и электроснабжения. Тем не менее, у него все было – и вода, и тепло, и свет. Как он это делал – неясно. За тем и ехал к нему Кент, хотел просить дооборудовать его собственный подвальчик.
Шародей умел создавать компьютерные мощности из ничего и мог бы делать огромные деньги на майнинге. Но деньги его почему-то не интересовали. Не деньги, тогда что? Вряд ли кто-то сумел бы ответить на этот непростой вопрос. В том числе и он сам. Наверное, об этом знала в свое время Зоя Борисоглебовна, его матушка, но она давно ушла в мир иной, оставив литературной общественности стихи и двухтомник воспоминаний Пустота Зазеркалья, а сыну – полную кладовку собственноручно сваренного варенья.
Литературное наследие матушки – как стихи, так и воспоминания – вызвали в свое время большой резонанс в литературных и окололитературных кругах. В более поздние двухтысячные кое-кто вновь заговорил о Пустоте Зазеркалья – двухтомник часто поминали недобрым словом адепты и фолловеры Плизневича, обвинявшие Зою Борисоглебовну в приземленном реализме и полном непонимании философии Пустоты, как Вселенской суперкатегории.
Что касается самого Никанора Аристарховича, то, несмотря на то что сам-то он всерьез занимался извлечением энергии из вакуума, то есть из пустоты, ни стихи, ни двухтомник воспоминаний матушки, видимо, так и не тронули струн его души, а вот огромные запасы варенья, оставшиеся после ее ухода, были предметом его особой гордости. Он дожидался, пока варенье полностью не затвердеет. А потом из этого твердого варенья вырезал различные предметы непонятного предназначения. На вопросы друзей о прагматических целях, которые он преследует при создании подобных изделий, а также о каких-то особых свойствах окаменевшего варенья никогда не отвечал и с довольно мрачным видом отмалчивался. А однажды сказал все-таки, что именно в этом самом варенье электроны во всех молекулах находятся на более высоких орбитах в сравнении с почти всеми веществами на Земле. Это связано с хранением информации о прошлых жизнях этих молекул в предыдущих биологических субстанциях, по которым они путешествовали миллионы и даже сотни миллионов лет. И поэтому варенье обладает огромными запасами энергии, причем такой энергии, которую извлекать очень несложно – гораздо легче, чем, например, из вакуума. В общем, Шародей один раз случайно проговорился, понял свою ошибку и в дальнейшем категорически отказывался давать хоть какие-то пояснения на эту тему.