Сброд - стр. 26
– Зачем ты тут, если сама можешь исцелять? – спросил Черный Пес, кивнув на повязку.
Девушка кивнула на стол, стоявший у окна. На нем стоял серебряный круглый поднос и лежала пара маленьких кислых яблок. Свежие плоды в начале весны немало подивили Пса, но отчего-то он чуял, что настало время молча внимать. На плечи опустились легкие руки, усаживая за стол.
Пес обернулся через плечо, но никого не увидал. Точно из-под земли выросла палата с расписными стенами. Арки сомкнулись над головой. Духота мешалась с воздухом, напоенным пресладким медом, гарью и воском. Обернувшись обратно, Пес оказался на роскошном пиру. Длинная рыбина растянулась на медном блюде. Ароматный сок стекал под виноградные листья. В мисках блестели орехи в меду, румяные пироги пыхали жаром печи.
За столом сидели здоровяки, одетые в глухие черные рясы с холщовыми мешками на головах. Толстые пальцы, замызганные копотью, крепко держали длиннющие ложки или колья. Деревянный стук смешался с мычанием, звоном задетой посуды, пыхтением. Еда шмякалась на каменный пол, и ее размазывали здоровенные ноги, пока безликие верзилы толкались за право урвать кусок, который не смогут проглотить. Нанизанные куски мяса не достигали рта – слишком длинное древко. Здоровяки закипали гневом, алчно распихивали локтями сотрапезников и вновь пытались насытиться кушаньями, да все по-скоморошьи. Пес смотрел, завороженный. Взгляда не отвести. Вдруг к самому лицу поднесся острый кол, чуть не выколов глаз. То длинноволосая девушка, протягивающая с угла стола жареный кусок щуки.
Не успел Пес опомниться, как снова оказались в палате. Тяжелое дыхание било в грудь невпопад. На губах еще горела пряная духота мрачной палаты. Медовые глаза без ресниц неподвижно и выжидающе глядели на него.
– Себя не накормишь… – произнес Черный Пес, потирая глаза. – Только других.
Девушка широко улыбнулась, тонкие губы открыли ряд крупных зубов, немного выдающихся вперед.
– Как тебя зовут? – спросил Пес, вставая на ноги.
– Елена, по батюшке Игоревна, – ответил молодой, но отчего-то хрипловатый голосок.
Пес кивнул. Сложив руки, он расхаживал по маленькой комнате. Вдруг остановился, бросил короткий взгляд на Лену. Она по-прежнему сидела на кровати, поджав ноги. Приблизившись, Пес положил руку на колено, отвел в сторону, чтобы открыть больную руку. Девушка позволила снять повязку и принялась разминаться. Несколько раз сжав кулак, Лена отпускала, и пальцы плавали в воздухе, гладя что-то нежное и невесомое. Выше локтя виднелся странный край. Кожа сходилась очень похожими лоскутами, но все-таки, если приглядеться так же внимательно, как всматривался Черный Пес, можно приметить, что рука девичья на пару тонов светлее остального тела. Лена поднимала и опускала локоть, потирала плечо. Пес сжал в руке повязку и продолжил ходить от стены к стене.
– Не болит? – спросил он.
Лена помотала головой.
– Тебе тут не место, – сказал Пес. – Ты должна уйти.
Лена не шелохнулась, как об стенку горох. Федор понял, что без толку, и сам направился к выходу.
– Хочешь со мной? – спросила Лена.
– Я не могу, – ответил Черный Пес, обернувшись через плечо.
За окном снова поднялось чудесное сияние цветущей вишни. Свет бил в затылок Лены, напаивал тонкие волосы горящим проклятым золотом.