Сборник рассказов - стр. 25

На следующий день к компании на чердаке прибился Григол. Он был рыжий и толстый. Ему нечем было поделиться с нами. Толстяк долго ходил кругами, пока не принёс новость – его соседка и наша с ним общая одноклассница Валя пришла вчера в школу без… штанов. Григол уверял, что в подъезде их дома после школы, когда она поднималась по лестнице наверх, на свой второй этаж, он глянул ей вслед и… увидел. Я вспыхнул, услышав такое, но быстро собрался, чтоб не привлекать к себе внимания.

– Вот почему она весь день такая тихая была! Перед тем, как сесть, платье аккуратно подберёт, – пытался подогреть интерес к сенсации рыжий толстяк.

Григол не унимался. Он рассказал, что младшая сестра Вали иногда выскакивает нагой на балкон.

– Выбежит голышом, повернётся то так, то этак – и шмыг обратно в комнату. Сам видел, – говорил он.

– Это та, у которой на животе крыса спала? – последовал уточняющий и обескураживающий вопрос. После него толстяк больше не возникал.

Я молчал. Более того, мне показалось, что мои чувства оскорбили.

Скоро чудное семейство уехало. Отца перевели на другое место службы.

То, что взгляд у Симона был особенный, – факт. Иногда он смотрел очень пристально. Говорят, что Симон остановил взглядом проходящий мимо трамвай, когда прогуливался с родителями по улице. Вагон резко с лязгом затормозил, из-под колёс посыпались искры, хлопнули двери, и из своей кабинки высунулся взбешённый ватман. «Чего уставился, придурок!» – крикнул тот мальчику.

По-моему, он был зевакой по сути своей и проявлениям. Со мной согласился бы сторож плавательного бассейна, только-только открытого в нашем районе. Сторож бдил у входа в бассейн, занятый ловлей многочисленных и проворных безбилетников, когда в поле его зрения попал подросток. Этот мальчик битый час стоял неподвижно у входа.

– Ты, видать, приличный малый. Заходи, я пропускаю тебя, – обратился к нему сторож. Парнишка отказался:

– Спасибо, отсюда тоже хорошо видно!

Это был Симон.

C того места был виден участок воды, в которой плескалась ребятня.

Догадку, что Симон наделён даром созерцания, сделал учитель по истории. Он придерживался широких взглядов и считался знатоком восточной экзотики. У Симона была привычка – во время уроков глядеть во двор школы. В этот момент с уголков его рта текли слюни, лицо было свободным от всякого выражения. Педагоги были уверены – ученик отвлекается, невнимателен. Возникли подозрения о слабоумии.

– Не исключено, что ребёнок уже познал нирвану, гомеостатическое единение объекта и субъекта созерцания. Не надо его дёргать. В японских садах есть специальные места для созерцания, – говорил историк коллегам.

Всё это он вычитал из книги «Японский сад», за которую заплатил 20 лари (половину месячной зарплаты). Он нараспев выговаривал названия знаменитых парков: «Рёандзи», «Сайходзи».

– Пусть эти сады и созерцает, а не наш загаженный двор! – возразил ему не столь эрудированный учитель химии.

Попытка историка привить Симону ещё и способности к медитации закончилась плачевно. Ученик заснул, когда по заданию учителя медитировал, сосредоточившись на причинах поражения Афин в войне со Спартой.

Знаток восточной экзотики продержался в нашей школе недолго. Причина – нервная болезнь. Такую версию официально распространяли среди детей, чтоб те не подумали, что педагог сошёл с ума.