Сборник рассказов. Фантастика и фэнтези. Осколок памяти - стр. 2

– Ну, вот, от всех этих приятных воспоминаний очень захотелось есть, да и фруктового сока я бы выпил с удовольствием. Где же моя мама? Почему она не идёт? Что же такого могло произойти этой ночью? Может быть ужасное землетрясение? Да, нет, глупости! Даже я, в свои шесть лет, знаю, что сейсмоцентр предсказывает любое из них за несколько месяцев вперёд, а наш дом способен легко выдержать самый сильный катаклизм. Но всё же, где мама? Куда она делась? Почему она не идёт? Наверное, она, просто, ещё спит, а автоматика… Ну конечно-же, она испортилась! Всё-таки очень странно и не понятно. Но, почему у меня так болит голова и мне больно пошевелиться? Придумал! Нужно тихонечко и осторожно слезть с кроватки, и, не делая лишних движений, добраться до двери.

Я судорожно пытаюсь рукой нащупать край кроватки и нахожу вместо него странный, совершенно здесь неуместный, высокий бортик. Верхняя часть этого бортика вздрагивает, словно живая, слышится невнятное жужжание, и она поднимается вверх, исчезая из-под моей руки.

– Это ещё что такое?

Тут только до меня доходит, что я лежу не в своей детской кроватке, а в чём-то похожим на странную ванну с низким краем, покрытую изнутри какой-то мягкой подстилкой. Причём, ванна эта была, вероятно, закрыта сверху, какой-то крышкой. Превозмогая боль, откуда-то взявшуюся в моём теле, я, делая неимоверное усилие, сажусь, цепляюсь за этот странный бортик и медленно – медленно переваливаюсь через него. Пол холодный и немного шершавый, словно покрытый каким-то нескользящим материалом. Осторожно, чтобы не причинить себе излишнюю боль, переворачиваюсь на живот и тихонько ползу вперёд в абсолютной темноте. Руки нащупывают какие-то странные твёрдые осколки разной формы, они в беспорядке разбросаны по всему полу. Я разгребаю эти непонятные осколки и очень-очень медленно продвигаюсь дальше. Тишина, нарушаемая только мерным звуком непонятно откуда падающих капель, пугает меня.

– Не бойся, – стараюсь успокоить я сам себя, – ты уже совсем большой мальчик. Тебе вчера исполнилось целых шесть лет!

Но это почти не действует на мой страх. Левая рука нащупывает что-то мягкое и знакомое, но мозг отказывается в это верить. Решив ничему уже не удивляться, я упорно перемещаюсь вперёд, попутно не переставая шарить вокруг себя руками.

– Ой! – я резко отдёргиваю правую руку, и от этого всё моё многострадальное тело опять пронзает сильная ветвящаяся боль.

С минуту лежу не в силах пошевелиться. От навалившегося страха меня начинает бить мелкая противная дрожь. Сейчас моя рука наткнулась на чьё-то тело, оно холодное и неподвижное. А то мягкое, во что я не хотел верить, это – волосы на голове неизвестного.

– Кто это? Откуда? Это никак не может быть моя мама, у неё волосы длинные, волнистые и мягкие, а эти – короткие и жёсткие. Но у нас дома, кроме меня и мамы никого не было, я это совершенно точно знаю.

С опаской огибаю жуткое, вероятно мёртвое, неизвестное тело и двигаюсь дальше. Перемещаясь таким образом, неожиданно натыкаюсь на кресло странной формы. Я не помню, чтобы у нас дома было такое кресло. С большим трудом взбираюсь на него и громко вскрикиваю от боли, сделав неосторожное движение. Минут пять сижу в этом кресле, откинувшись на мягкую, удобную, высокую спинку с подголовником и отдыхаю. Судя по всему, это – детское кресло, раз оно пришлось мне как раз впору. Потом, осторожно протягиваю вперёд обе руки, шаря ими в темноте, и под ладонями что-то ярко вспыхивает разноцветным светом. Я начинаю различать какие-то небольшие панельки с надписями и светящимися значками. Я двигаю руками, и, словно по волшебству, одни панельки гаснут, а другие – загораются. Передо мной, судя по всему, какая-то доска с разноцветными светящимися панельками, которые зажигаются, стоит моим рукам приблизиться к ним. Доска похожа на стол, только немного наклонённый ко мне. Вспыхивает панелька с надписью «Аварийное освещение», и я, не думая, на автомате, опускаю на неё свою левую ладонь. На стенах этого странного помещения загораются тонкие длинные полоски молочного цвета, свет неяркий, но я всё равно зажмуриваю глаза, после абсолютной темноты он слепит меня. Затем, я потихоньку поднимаю веки. Глаза начинают привыкать к освещению, которое не принесло разгадки, а только ещё больше всё запутало. Передо мной на стене раскинулся не очень большой, молочного цвета, странный экран. В этом экране, как в зеркале, не очень чётко отражался силуэт сидящего в кресле с высокой спинкой незнакомого мне взрослого человека, с длинными светлыми волосами, в каком-то тёмно-синем, с белой полосой на груди, странном комбинезоне. На лице у этого незнакомца с левой стороны запеклась кровь. Я инстинктивно поднял руку, заслоняясь от этого видения, и изображение в экране тоже подняло руку. Я опустил руку, изображение синхронно сделало то же самое.