Сатана - стр. 38
Первое сентября прошло как обычно, без каких-либо новшеств. Та же торжественная линейка, те же приветствия, те же наказы. После двух дней «утряски» в школе начали учащимся давать бесплатные обеды. Школьный обед состоял из булочки и стакана компота. Такой «обед» оплачивал совхоз, да и стоил он всего пять копеек. В школе насчитывалось не более сотни детей. В первый же день после «обеда» Еву почему-то сразу вырвало. Такая же история повторилась и на следующий день… Непонятно ей самой, Еву стало все больше и больше тянуть к соленому. Приходя домой из школы, а в это время ни матери, ни отчима дома не было, девушка спускалась в подпол, который представлял собой небольшую яму под полом избы, и доставала огурцы. Так продолжалось где-то около месяца. Елизавета, как хозяйка, сразу же заметила исчезновение двух трехлитровых банок огурцов. Этот деревенский «дефицит» она заготовляла сама для праздников или для гостей, которые иногда после перепоя «прибегали» к огурчикам.
Елизавета, совершив «визит» в подпол, к дочери подошла вечером, когда она уже лежала в постели. Женщина уставшим голосом тихо спросила свою дочь:
– Евушка, в честь чего ты так ударилась в эти соленые огурцы, ты бы лучше землянику с чаем пила… Огурцов-то всего пять банок, и зимушка-то еще не начиналась.
Сказав это, она перекрестила дочь и молча удалилась. Ева укрыла лицо одеялом и тихо заплакала. Через две недели ситуация с «кухней» повторилась вновь у подруги. Все это видела опять Людмила Николаевна. Незаметно для дочери она пригласила Еву к себе в библиотеку. Ева пришла в библиотеку после занятий с хорошим настроением, так как получила отличную оценку по химии. Да и каких-либо проблем в предстоящей беседе с библиотекаршей она себе не «программировала». В библиотеке не было ни души. Селяне приходили в это заведение вечером или перед кино. Сначала доверительного разговора с чужой женщиной у Евы не получилось. Матери она также ничего не говорила, так как боялась, что отчим узнав о «странностях» Евы, может до смерти забить мать. Однако и то, что так дальше нельзя скрывать своё «непонятное», восьмиклассница также понимала. В конце концов Ева решилась раскрыться перед Людмилой Николаевной. Она все до мелочей рассказала ей о том, что у нее произошло с Сергеем. Даже и после того, как она сняла «грех» с души, девушка до конца не осознавала сложность своей жизненной ситуации. На следующий день по настоятельной просьбе Людмилы Николаевны, её муж, дядя Ваня повез Еву в районную поликлинику. Врач сказал, что школьница беременная…
Через день о беременности Евы узнали мать и отчим. В этот же день имя «непутевой» девки стали произносить практически все жители Водяного. Сплетни о гулящей школьнице дошли до всевозможных верхов как в совхозе, так и в районе. Через неделю после посещения врача районной поликлиники девушку исключили из комсомола…
Больше всего за свою дочь переживала Елизавета. Она лишилась покоя как днем, так и ночью. Отчим, узнав о беременности «маленькой сучки», на нет стал изводить Елизавету. Если, раньше мать Евы призывала его к порядочности, к соблюдению какой-либо человеческой культуры, то узнав о случившемся, Генрих Петрович потерял всякий стыд. Наглость этого человека переходила всевозможные рамки дозволенного… После посещения бани, он в чем его мать родила, приходил в избу. При виде нагого мужчины Елизавета и ее дочь отворачивались. И это длилось до тех пор, пока Кох не одевал трусы. Вечером, когда Ева была дома и еще не спала, и это прекрасно знал отчим, он без всякого стеснения насиловал Елизавету. Насладившись женщиной, как животное, отчим довольно часто избивал лежащую с ним хозяйку только за то, что она его не целует, а всё время плачет…