Сатана - стр. 24
О том, что ее мать немка, девочка узнала только тогда, когда перешла в пятый класс. Для раскрытия тайны опять была причина. В пятом классе дети начали изучать новый предмет «Немецкий язык». В день первого сентября Ева, как и все пятиклассники, получила новый учебник. В самом начале урока, только что прибывшая из районного центра молоденькая учительница Лидия Васильевна рассказала о правилах пользования учебником. Затем она взяла класссный журнал и стала знакомиться с учениками. Дошла очередь и до Евы Крот. Зачитав фамилию Евы, учительница подняла голову и сняв очки, не то полушутя, не то на полном серьезе, спросила у прилежно стоящей возле парты девочки:
– Ева, а ты дома с мамой разговариваешь по-немецки? Я слышала о том, что твоя мама немка. Правильно я говорю, Ева? Или нет?
Пятиклассница ничего на вопрос учительницы не ответила. Она, сильно покраснев от неожиданного вопроса, медленно опустилась за парту. Ева, сама даже не зная почему, прийдя домой, так и не спросила свою мать о своей национальности. Наверное, детский ум не придавал еще большого внимания этому вопросу. В пятом классе, да и во всей школе мало кто из учеников интересовался тем, кто к какой национальности относился.
В том, что ее мать немка и неплохо владеет немецким языком, девочка узнала тогда, когда в их избе появился отчим. Звали его Генрих Иванович. Приехал он весной, когда девочка заканчивала пятый класс. Ничего сверхестественного этот мужчина собой не представлял. Ростом он был даже чуть ниже матери. Все его лицо было в веснушках. Особенно лицо отчима «расцветало» весной и летом, когда нещадно палило сибирское солнце. Рыжими были и его волосы, которые он почему-то рассчесывал на две стороны. Такая необычная прическа мужчины маленькой Еве напоминала в нем не то какого-то дьячка, не то какого-то другого священника. К тому же зубы мужчины были кривыми и прокуренными. Мать привезла Генриха Ивановича из областного центра, когда ездила за покупками для Евы в «Детский мир».
На первых порах отчим для Евы показался неплохим человеком. А может, это только девочке казалось. За столом Ева с матерью и отчимом редко встречалась. Она после того, как в доме появился чужой мужчина, довольно часто стала пропадать у подруг. Как правило, там и делала уроки. Иногда и оставалсь у них ночевать. Больше всех она пропадала у Нины Кулешовой, у подруги по парте. Дружба, наверное, дополнялась еще и тем, что у родителей Нины Кулешовой был телевизор, который в те времена был еще большой диковинкой, да еще и в такой глухой деревне.
Отчим с Евой много не разговаривал, часто сторонился. Возможно, для этого у мужчины были определенные причины. Однако девочка глубоко не вникала в эти отношения. Мать с отчимом в доме почему-то разговаривали только по-немецки. Сначала содержание разговоров Ева вообще не понимала. Чувствуя равнодушное, холодное отношение отчима к себе, Ева стала избегать мужчину. Вечером старалась как можно скорее заснуть. Иногда она не могла долго этого сделать и все время ворочалась в своей постели. Причиной этому было довольно странное отношение отчима к матери Евы. Мужчина, даже после того, как с работы приходила Елизавета, мог громко с ней ругаться, иногда что-то тяжелое швырял в ее сторону . Да и маленькая по размерам избушка не способствовала крепкому сну девочки. Каких-либо перегородок в общей комнате не было. Кровать Евы стояла у стены напротив входа. Кухонный стол стоял возле большой русской печи и это все составляло, так называемую, кухню. Мать с отчимом спали на широкой деревянной кровати, стоящей возле печи. На небольшом круглом столе, который находился в центре комнаты, семья обедала. На этом же столе Ева делала свои уроки.