СатАна. Ледяное сердце. Том 1 - стр. 3
Лёгкий жест, что должен стать проводником чему-то большему. Тому, чему лишь предстоит зародиться. И вновь едва различимый шёпот. Шёпот, что складывался в совершенно неразборчивые формулировки, не имеющие никакого отношения ко Всеобщему языку. Лишь изредка в них просматривались нотки старотрейдорнского, но и они были настолько незначительны, что понять что-либо не представлялось возможным. Казалось, даже сам незнакомец не ведает смысл своих слов.
Однако их суть понимала Сила. Та, что вдруг ощутилась в дребезжании плотного воздуха. Что надрывным гулом отозвалась в ветре, пробежавшем вдоль пустынных стен. Что сверкнула ярким нежно-голубым огоньком – и наконец устремилась вниз, неимоверным потоком ударив в деревянную крышку.
Несмотря на свою ветхость алтарь выдержал. Он поглотил в себя всю вложенную в заклинание мощь, словно исполинская губка, подставленная под поток водопада. Тьма вокруг стала медленно отступать – и вместе с тем помещение вновь стало обретать все утраченные краски. Сам алтарь сделался непроглядно-чёрным, а по поверхности высеченных на нём рун забегали крохотные голубые искры, стремительно наполняя их своей энергией.
Откуда-то снизу послышался треск, словно сама земная твердь откликнулась на магический призыв. А когда рунический узор оказался завершён, алтарь стал медленно отодвигаться в сторону, открывая в полу широкий проход, освещённый факелами.
Незнакомец сделал шаг в сторону. Больше его участия не требовалось – заклинание завершится само. Ему же стоит собраться с мыслями и подготовиться к тому, что ждёт его впереди. Кто знает, какие подвохи таит в себе это место? Странно, что до сих пор ему не встретилось таковых. Может, местные хозяева всё же ушли, а та тьма – это лишь остаточные отголоски их энергетики?
Грохот бьющегося стекла заставил всё вновь переосмыслить. Многочисленные фрески разлетелись вдребезги, пропуская внутрь заунывный утробный вой. А вслед за ним показались и его обладатели: прогнившие, изъеденные тленом тела и руки – и лица, что когда-то давно, возможно, напоминали людей, но теперь превратились в гротескное, исковерканное отображение самих себя. Впалые глазницы и свисающие грязными клоками волосы. И зловоние. Нестерпимый запах гнили, что в одно мгновение заложил нос.
Мертвецы лезли через окна, через всё ещё открытые двери – через любую щель, куда только могли протиснуться их обезображенные тела. Пробуждённые от многовекового сна, разъярённые необходимостью вновь ходить под небом, сейчас они хотели лишь одного. Утолить тот голод, что стал для них единственной причиной «быть».
– Что-то вы припозднились, – чуть грубоватым, и тем не менее женским голосом проговорил незнакомец.
Серая мешковатая накидка рухнула на пол, обнажая стройную обтянутую в тёмную кожу фигуру и хвост угольно-чёрных волос, доходящий до самой поясницы. Чересчур бледное лицо со слегка зауженными уголками глаз – внешность совершенно нетипичная для этой части Семиградья – не выражало собой совершенно никаких эмоций. Видя приближавшихся врагов, девушка лишь грустно склонила голову набок и возложила руки на эфесы катан, закреплённых на поясе.
– Ну что, начнём?
Мертвецы и не думали ждать. Несколько уже вплотную приблизились к незнакомке, готовые к решающему броску. Пятерни почерневших от времени пальцев тянулись к её неприкрытому горлу. Прогнившие зубы клокотали, пропуская сквозь себя ни на миг не утихавшую мелодию ненасытного утробного стона. Рывок!