Сапфир забвения - стр. 22

Рассмотрев бляху и оценив форму стражника на Родрике, мужчина загремел связкой ключей и открыл калитку.

– Я Олаф, смотритель дома и слуга Нотмандов, – представился хромой, – прошу вас, проходите.

– Кто после смерти шерифа стал хозяином особняка? – Грант проследовал за мужчиной.

– Мать Рогара. К сожалению, в последнее время госпожа ничем не интересуется. Оно и немудрено, такое горе!

– А слуги?

– Кроме меня – никого. Хозяйка всех рассчитала. Раньше здесь постоянно дежурили стражники. Теперь охранять некого и нечего. После смерти сына хозяйка купила имение в Ковендоре. На юге оно, конечно, поспокойнее. Но отчего-то госпожа всё никак не уезжает. Видимо, каждая здешняя травинка напоминает ей о Рогаре.

– Я хотел бы взглянуть на место, где был убит твой хозяин. Ты помнишь этот день?

– Как не помнить? Не так уж и давно это случилось. Господин Рогар пришел домой около полудня. Он имел привычку обедать дома, а в остальном с утра и до вечера находился на службе. Я открыл ворота, впустил его, а сам остался во дворе беседовать со стражниками. Спустя какое-то время раздался крик хозяйки. Прибежав, мы нашли в кабинете тело господина Рогара с перерезанным горлом от уха до уха.

Войдя в дом, Олаф открыл одну из внутренних дверей и показал комнату.

– Вот тут всё и стряслось.

Грант окинул взглядом кабинет шерифа. Небольшой стол, несколько тумб из темного дерева, большой, но без изысков камин. Рядом с ним кресла, накрытые матерчатыми чехлами, тяжёлый кованый сундук и герб над ним. Все окна оказались наглухо закрыты ставнями, и Олафу пришлось зажечь несколько масляных ламп, чтобы разогнать сумрак.

– Кто был в доме в момент убийства? – спросил Дэниел.

– Хозяйка, господин Рогар, трое слуг, включая меня, и четверо стражников. Хозяину накрыли, как всегда, в кабинете. Здесь же мертвым его и нашла мать.

– За столом?

– На полу.

– Кто из слуг прислуживал ему во время обеда?

– Никто. Это одна из привычек господина, приобретенных им на службе. Всё делал быстро и сам.

– У дома видели посторонних? Возможно, накануне? Подумай, может, что-нибудь показалось подозрительным? – рыцарь мельком глянул, как эльфийка села в кресло, и, закинув ногу на ногу, принялась счищать грязь с перчаток.

– Увы, ничего такого, – покачал головой смотритель.

– Кто нашел голубые цветы на теле шерифа?

– Стражники. Я, кроме как о луже крови, ни о чём думать не мог.

– А кроме цветов, было еще что-нибудь необычное? Пропало или, напротив, появилось?

– Да, мессир! – подумав, вспомнил Олаф. – Цепь шерифа – символ начальника стражи, оказалась порвана и лежала в стороне. Должно быть, это случилось во время борьбы с убийцей.

– А что, была борьба? – заинтересовался Дэниел. – Ты ведь упомянул, будто Рогару просто перерезали горло? В комнате были следы драки?

Едва слышно скрипнуло кресло, в котором сидела эльфийка.

– Опытный воин может располосовать глотку противника одним махом. Пусть даже секунду назад он улыбался жертве в лицо, – ни к кому конкретно не обращаясь, бросила Нэриель.

– Никаких следов драки я не заметил, мессир. Всё на своих местах. Про борьбу предположили стражники.

– Кстати, я не вижу следов крови на полу, а ведь ее, должно быть, немало натекло, – отметил рыцарь.

– Циновки пришлось выкинуть, – пояснил Олаф, – а доски мы отскабливали два дня. Хозяйка велела, чтобы ни пятнышка не осталось.