Сансиро - стр. 6
С этими словами он завернул косточки и кожуру от персиков в газету и выбросил за окно.
У Сансиро вдруг пропала всякая охота смеяться. Имя Леонардо да Винчи привело его почему-то в трепет, он вдруг вспомнил о вчерашнем вечере и притих. Но усатый, видимо, этого не заметил.
– Где же вы собираетесь остановиться в Токио?
– Пока не знаю. Дело в том, что я еду туда впервые… Вначале, может быть, устроюсь в студенческом общежитии нашей префектуры…
– Значит, Кумамото уже…
– Да вот только окончил.
– А, так, так, – сказал усатый, опустив «поздравляю» или «прекрасно», и спросил: – Хотите, значит, поступать в университет? – Спросил, как о чем-то самом обыденном. Сансиро даже обиделся. И ответил лишь коротко:
– Да.
– А на какой факультет? – последовал вопрос.
– На первый.
– На юридическое отделение?
– Нет, на филологическое.
Усатый снова произнес свое «так, так», которое всякий раз вызывало у Сансиро какое-то странное ощущение. Этот человек либо важная птица, либо вообще смотрит на других свысока, а может быть, у него просто весьма смутное представление об университете. Какое из трех предположений верно – неизвестно, и Сансиро поэтому не знал, как следует вести себя с усатым.
В Хамамацу оба, точно сговорившись, стали завтракать. Поезд все еще стоял. По перрону прогуливались иностранцы. Среди них, видимо, была супружеская пара. Несмотря на жару, они ходили под руку. Одетая во все белое, женщина была необыкновенно хороша. За всю свою жизнь Сансиро довелось знать всего нескольких европейцев: двух преподавателей колледжа в Кумамото – один из них, правда, был горбун, и миссионерку, которую он однажды видел, с острыми чертами лица, очень напоминавшую щуку. Не удивительно поэтому, что элегантно одетая красавица иностранка была ему не просто в диковинку, а казалась существом высшего порядка. Сансиро как завороженный смотрел на нее не отрывая глаз. При такой внешности, решил он, можно простить и надменность, и тут же подумал, насколько жалким выглядел бы он в Европе среди таких вот людей. Как ни прислушивался Сансиро к разговору супругов, когда они проходили мимо его окна, он ничего не мог понять, настолько отличалось их произношение от того, которому учили в колледже.
Усатый тоже выглянул в окно из-за спины Сансиро.
– Все еще никаких признаков отправления? – спросил он, посмотрел на европейцев-супругов и, подавляя зевок, вполголоса заметил: – Красавица, правда?
Тут Сансиро спохватился, что ведет себя как деревенщина, резко отвернулся от окна и сел на свое место. Последовав его примеру, сосед сказал:
– Да, ничего не скажешь, европейские женщины действительно хороши.
Сансиро не нашелся что ответить, лишь улыбнулся. Усатый продолжал:
– Бедняги мы с вами. Ни лицом не вышли, ни ростом не удались, и ничто нам уже не поможет: ни победа в войне с Россией, ни даже превращение Японии в перворазрядную державу. Впрочем, под стать нам и дома и сады. Вы вот не бывали еще в Токио и не видели Фудзисан. Она скоро покажется. Это единственная достопримечательность Японии. Больше похвалиться нечем! Но ведь Фудзисан существует сама по себе. Не мы ее создали.
Усатый опять усмехнулся. Встреча с таким человеком была для Сансиро полной неожиданностью, особенно после Русско-японской войны. Просто не верилось, что он японец.