Санитары человечества - стр. 12
– Сам и вытаскивай… – кто-то огрызнулся из стоящих и дрожащих «героев», но стрелять перестали… Осталось в живых человек десять, почти пол команды сейчас феерично лежали в центре, скрашивая серость поляны.
– Миха, ты чтоль? – Копчёный повернулся в сторону огрызнувшегося, – может ты у нас главный?..
– Нет, Копчёный… прости… – задрожали коленки у Михи, направленный ствол в лоб красноречиво убеждал, – я иду!
– То-то же, молодец! Помоги, Сёма, Михаилу Васильевичу, – перенаправил автомат на рядом стоящего бандита, – не стоит терять драгоценное время!
– Да, шеф! – кивнул Сёма, со злобой смотря на Копчёного и делая шаг вперёд.
– Боже… боже… – чуть не плакал Миха, оттаскивая в сторону куски плоти. Его друг, Сёма, более хладнокровно делал уборочную «работу». Наконец, из кучи трупов проступило женское тело, перемазанное кровью и другими выделениями. «Ведьма» уже видоизменилась обратно, в человеческое обличье.
– Тащите её сюда… – Кощей отошёл на боле менее чистый участок, куда доходил свет. – Мужики, канистру с бензом, сейчас мы устроим фаер шоу, блядь…
– Сыыыноооок… – прошептала «ведьма» непонятно чем. Почти вся голова была пробита. Пока два бандита волокли её, из всех отверстий вытекала кровь и более светлая сукровица, оставляя за собой след.
– Она ещё жива… жесть… – шептали вокруг, в таком жалком и истерзанном виде, женщина меньше внушала ужаса, но всё равно люди трепетали.
– Ну что? По шашлычку? Ха-ха… – заржал неунывающий Копчёный, откручивая крышку поднесённой канистры.
– Мааамааа… – беззвучно прошептал иссохшими губами, Николай, не в силах пошевелиться, – пааапаааа… сеееестраааааа…
– Мадам… простите нас… – продолжал ёрничать командир, театрально пританцовывая и обливая бензином кровоточащее тело матери мальчика. Откинув пустую ёмкость, Копчёный чиркнул спичкой и мрачно, со злобой, прорычал: – да будет Свет!
Почти взрывом, вверх, на несколько метров поднялись языки пламени, подпаливая ветки берёз. Вокруг столпились люди, они как мальчишки у пионерского огня, заворожённо смотрели на живьём сгорающую и бьющуюся в предсмертных судорогах, женщину.
– Вииииииикааааааааа! – в глубине леса раздался устрашающий, басистый рёв. Все ощутили дрожь земли и звуковые волны. Кто-то, или что-то, очень страшное, на всех парах приближался к злополучному лагерю.
– Какой пиз…ц… мамочка… а это что за бубуйня?.. – в испуге затараторили мужики, понимая, что сейчас грядёт что-то кошмарное.
– Они были не одни… – тихо прошептал Копчёный, холодея от всепожирающего ужаса. – Готовьтесь, парни… к последнему бою… пулемёты снимаем с машин и в центр их… круговая оборона!..
– Блин… я дома не допил свой самогон… теперь пропадёт добро… – ворчал один из команды, волоча за собой пулемёт РПК-74.
Через несколько минут бандиты затихли, взведя орудия к бою и направив их в чащу. Труп женщины догорал, истощая вокруг неприятный запах сгоревшей плоти. На этот раз было слышно, откуда приближалась беда, без каких-либо вариантов. Но никто и представить не мог, кто выскочит на поляну…
– Паааапаааа… накооонееец… – прошептал мальчик из последних сил и потерял сознание…
Это был гигантских размеров бурый медведь, головой достававший до веток деревьев. Его глаза горели огнём, а из ноздрей выдувались осязаемые струи воздуха. Он резко остановился, как только вышел на свет и бросил взгляды на прибитого к кресту, сына и на сгоревшую жену.