Санаторий для босса. Исцели моё сердце - стр. 8

Ладно, Лёша, сам придумал эту «шляпу» – сам носи. Морда кирпичом, улыбка во все тридцать два. Жизнь продолжается!

Но жизнь здесь совсем не такая, какую я себе представлял, разыгрывая фанты в том проклятом баре. Ни вечеринок, ни шведского стола с авокадо-тостами. Только пенсионеры с запредельным холестерином и храпом, превышающим допустимые децибелы. Хорошо хоть, что у меня соседей нет. Единственная вдохновляющая новость за сегодня!

Впрочем, отчаяние – не мой стиль. Даже в унылом царстве стариков можно найти очаровательную докторицу или медсестрицу, которая с удовольствием разбавит местную серость парой незамутнённых диалогов и незапланированным свиданием при луне. Краткосрочные романы – как лёгкий массаж: приятны и безопасны. Никто никому ничего не должен.

Идеальная схема.

Мои мечты о романтической перспективе внезапно прерываются. Дверь распахивается, а на пороге появляется дед – лет семьдесят с хвостиком, густая сеточка морщин, нос картошкой, на голове засаленный клетчатый картуз, в руках сумка. Вид боевой, словно он вот-вот ринется в атаку.

– Здорово, внучек, – объявляет, осматривая комнату. – Триста пятая?

– Она. – Поднимаюсь на локтях. – А что хотел, дед?

– Как что? Жить тут, – танком прёт вперёд, бросает сумку на свободную койку.

– Э, не! Я тут один.

– Так и я один. Стало быть, недолго нам поодиночке-то, – подмигивает.

Хмуро свожу брови над переносицей.

Серьёзно?

Муромский, я всё конечно понимаю, ты решил мстить мне за то, что я поджог тогда твой диван за триста штук, но ты не мог мне хотя бы одноместный номер выбить?

Встаю. Упрямо упираю руки в бока.

– Я соседей не заказывал.

– Зато, глядишь, вместе веселей будет, – дед ухмыляется и, не теряя времени, раскладывает на тумбочке целый арсенал медикаментов – цветные коробочки, блистеры и пузырьки строятся перед ним ровными рядами, как солдаты на плацу.

– Уверен, свободных комнат здесь целая куча. Сходи попроси себе отдельную.

– Ты и проси, если тебе надо, – щурится хитро.

Упёртый какой дед попался, а!

Лезу в пиджак за бумажником, отсчитываю пару крупных купюр.

– Вот, – тяну.

– Что это?

– Компенсация за потраченное время. Собирай таблетки свои и давай… Переезжай.

Дед лишь качает головой и коротким жестом отказывается от денег.

Но я прекрасно знаю, что люди отказываются от денег лишь в том случае, если предложено мало.

Отсчитываю ещё четыре купюры.

Эта захудалая комнатка стоимостью встаёт мне в полулюкс.

Протягиваю настойчиво.

– Да не тряси ты передо мной бумажками своими, – дед хмурится. – Куда сказали, туда я и заселился. Занимаем места согласно купленным билетам.

– Вот как? Тогда… Тогда… – двигаю таблетки со своей половины тумбочки. – Про личные границы слышал?

– Какие такие границы?

– Личные! Есть твоя территория, вот её и занимай. На мою не лезь.

Заваливаюсь обратно на постель.

Мелочно, Леха! Очень мелочно! Правда собираешься развернуть военные действия ради тумбочки, которой ты и пользоваться не собирался?

Но я знаю, стоит мне чуть расслабится, и дорогой сосед тут же узурпирует всё свободное пространство. Спуску давать нельзя.

Сегодня таблетки на тумбочке, завтра носки на спинке моей кровати, а послезавтра… Послезавтра он приведёт в номер женщину! То есть, бабушку!

Да уж, вот у кого пространства для манёвра предостаточно, так это у деда. Здесь каждая первая – его вариант.