Санаторий для босса. Исцели моё сердце - стр. 15
Шли бы лесом все эти… Ухажёры.
– Алексей, дурью не майтесь.
Ухожу.
Через улицу иду в свой корпус. Скромная комната на первом этаже встречает темнотой и ароматом хвои, впущенной через открытые настежь окна.
Валюсь на кровать без сил.
Телефон в кармане вибрирует, а сердце в такт ему тревожно вздрагивает.
Вытаскиваю.
Неизвестный: Спокойной ночи! Обещал ведь…
Вот же… Гад ползучий!
Глава 7
Алексей.
Просыпаюсь от жуткого утробного рычания, будто дикое раненое животное забралось в номер и вот-вот испустит дух, агонизируя и отчаянно сражаясь за последний глоток воздуха.
Подскакиваю с кровати, озираюсь. Сон мгновенно слетает.
Звук идёт из ванной – громкий, булькающий, мерзкий. Захожу туда и мгновенно жалею.
Степаныч, согнувшись над раковиной, яростно полощет горло какой-то подозрительной жижей и сморкается так, что кафельная плитка на стенах сотрясается. Окружающий хаос и брызги наталкивают на мысли о художественном переосмыслении полотен Поллока.
– Дед, ну ты бы хоть дверь закрыл! Тут люди вообще-то спят!
– А нам, Лёшка, уже давно пора вставать, – философски пожимает плечами и вытирает лицо полотенцем. – Скоро завтрак, а после терапевт.
– Зачем мне терапевт?
– Как зачем? – удивляется дед, будто я предложил ему варить компот из старых ботинок. – А кто процедуры назначать будет?
– Не нужны мне процедуры. Мне бы тут просто с ума не сойти. Нет уж, пропущу это удовольствие. Ни за какие коврижки меня туда не затащите!
Возвращаюсь в комнату, снова падаю на кровать. Хватаюсь за телефон и, уловив жалкую палку связи, отправляю минеральной девочке короткое сообщение с пожеланием доброго утра. Телефон мучительно долго и с надрывом отправляет текст, словно почтовый голубь с подбитым крылом.
Ответа, разумеется, не поступает. Как не поступило его и вчера вечером.
Странно, потому что я уверен в том, что наш диалог её зацепил. Я женщин знаю как облупленных. Ну не реагируют она так остро, если мужчина не задевает какие-то нежные струны. А уж я эти струны обнаружу и виртуозно на них сыграю. Главное – не порвать раньше времени.
Степаныч тем временем усаживается на свою кровать, достаёт тоненькую книжицу и очки. Вооружившись карандашом, он беззвучно шевелит губами, внимательно изучая страницы.
Я же пялюсь в потолок.
Не идёт медсестричка из головы.
Орешек в этот раз мне попался крепкий – не чета столичным фисташкам.
Обычно уже после второго шага все дамы сами раскрывают двери своего эмоционального сейфа – юмор творит чудеса. Но минеральная девочка, похоже, не из тех, кто легко ломается под тяжестью моих шуток. Она стоит гранитной скалой. Как Святогор.
Может, и у неё за плечами тяжёлый развод?
– Слушай, Лёш, – вдруг подаёт голос дед, отвлекая меня от тяжёлых дум. – «Сооружение, выступающее наружу из навесной стены укрепления». Семь букв.
– Бастион, дед.
– Бас-ти-он, – записывает. – Подходит.
Ну конечно подходит.
Вот и минеральная девочка моя похоже любитель выстраивать бастионы. Без тяжёлой артиллерии не подступиться.
Из-за двери, где-то далеко от нашей комнаты, раздаётся звонкое дребезжание тележки и звонкий женский голос.
Мгновенно вскакиваю, мчусь в ванную, наспех чищу зубы и натягиваю чёрную футболку-поло, прихорашиваясь перед зеркалом. Вполне годен для штурма непреступной крепости.
Степаныч наблюдает за моей лихорадочной активностью с насмешливой снисходительностью.