Самый заурядный попаданец в гоблина - стр. 6
– Как дела в институте, что-то ты сегодня рано?
– Не было сегодня пар, учителей всех на митинг потащили.
– Безобразие! Чтобы учителя вместо того, чтобы преподавать, таскались со студентами по митингам.
– Папа, не волнуйся ты так, тебе вредно.
– Да как мне не волноваться, когда ты по улице вместе с этими на голову больными ходишь?
– Что они мне сделают? Шумят, ходят, только раздражают.
– Ну а если они чего того тебе сделать захотят?
– Не захотят, в светлое время суток всё спокойно. А в тёмное время я шаль бабы Глаши накидываю – она вся нафталином уже провоняла – и с палочкой хожу. Ко мне не то что подойти, от меня вообще шарахаются.
– Ха! – улыбнулся Пётр и резко присел. Ирина сразу подхватила приёмного отца и усадила на постель.
– Да, что-то земля из-под ног ушла.
– Я сейчас давление смеряю.
Его приёмная дочь уже давно неплохо управлялась тонометром и стетоскопом. Обмотав морщинистую руку надувной резиновой грушей и приложив мембрану стетоскопа к вене, Ирина стала накачивать давление.
– Слишком низкое. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, давно себя так хорошо не чувствовал.
– Я сейчас дам тебе таблетку и вызову скорую.
– Не надо скорой, – сказал Пётр, проглатывая таблетку. – Сейчас мне станет легче, такое уже не первый раз было.
– Ладно. Но, если через десять минут давление не поднимется, я вызываю.
– Вот и договорились, а я пока полежу.
– Может тебе что-нибудь принести?
– Нет. Можешь почитать мне стихи?
– Какие?
– На твой выбор, мне просто нравится слушать твой голос…
Ирина выбрала что-то из Пушкина, её приятный голос убаюкивал. Вскоре Пётр ощутил, что хочет спать, и заснул. Скорая не успела.
***
Пётр не понимал, где он находится, только ощущал, что у него нет рук и ног и, вообще, он какой-то шарообразный. Но самое главное: ему это не мешало, он чувствовал себя хорошо и очень молодо. Впервые за долгое время ничего не болело, а наоборот его распирала энергия. Вот только в шарообразном теле сложновато махать руками и ногами, хотя очень хочется.
Почему-то было чувство, что его шарообразность – всего лишь удобная форма для передвижения, как у птицы перед пикированием сложенные за спину крылья, но стоит ему остановиться, как всё изменится, но он не мог. Он был не один, вместе с ним летели тысячи подобных ему тел, всех их инстинкт вёл в единое место, и его было видно. Гигантский водоворот душ. Существуют миллиарды галактик, бесконечное количество миров, но водоворот душ есть только один. Сюда стекаются все души всех рас, здесь они очистятся от воспоминаний и лишней информации, как от грязи, отдохнут, чуть-чуть подрастут и снова ворвутся в великий круговорот жизни и смерти. Пётр уже предвкушал, оказавшись в этом месте: всё стало неважно, ведь он по-настоящему дома. Место, куда стекаются все – источник всего.
Но что-то пошло не так: чем дальше он продвигался, тем тяжелее было это делать, возникло какое-то сопротивление, все окружающие души проскакивали мимо, а он будто завяз в тине. Он попытался расчистить себе путь руками. Стоп! Появились руки?! И ноги тоже!
– Блин, опять жить! Да дайте же хоть годик отдохнуть! – простонала заново оживающая душа, понимая, что происходит.
А потом его потянуло назад, и водоворот душ сразу же померк.
***
Пробуждение было неприятным. Сильно болела голова. Да и механизмы психики, встроенные в живое тело, стремительно избавлялись от информации о водовороте душ, чем добавляли свою порцию мучений. Живой организм со сложной нервной системой и развитым мозгом просто не смог бы правильно осознать увиденное, поэтому всё, что Пётр помнил о своей недолгой загробной жизни, это то, что он видел свет в конце туннеля.