Самый темный вечер в году - стр. 13
Соответственно, она пыталась завязать разговор, чего только ни касалась, включая Антуана, собаку-поводыря, помогающего Марко водить автомобиль в Филиппинах, но ни дети, ни их мать приманку не проглатывали.
Когда они остановились на красный свет, Джанет протянула Эми две тысячи долларов, которые та дала Карлу.
– Они ваши, – покачала головой Эми.
– Я не могу их принять.
– Я купила собаку.
– Карл сейчас в тюрьме.
– Он скоро выйдет под залог.
– Но собака ему не нужна.
– Потому что я купила ее.
– Он захочет посчитаться со мной… после того, что я делала.
– Он вас не найдет. Я обещаю.
– Теперь мы не можем позволить себе собаку.
– Нет проблем. Я ее купила.
– Я бы все равно ее вам отдала.
– Сделка совершена.
– Это большие деньги.
– Не так чтобы очень. По завершении сделки я никогда не прошу сбавить цену.
Женщина сжала деньги в левой руке, левую накрыла правой, положила руки на колени, опустила голову.
Красный свет сменился зеленым, и Эми, переезжая пустынный перекресток, услышала: «Спасибо».
– Поверьте мне, милая, – Эми думала о собаке в багажном отделении, – я от этой сделки в большем выигрыше.
Она посмотрела в зеркало заднего обзора, увидела голову собаки над спинкой заднего сиденья. Их взгляды встретились, а уж потом Эми сосредоточила внимание на дороге.
– Как давно у вас Никки? – спросила Эми.
– Чуть больше четырех месяцев.
– И откуда она взялась?
– Карл не сказал. Просто привел домой.
Они ехали на юг по Прибрежной автостраде, справа росли кусты и трава. За травой начинался пляж, упирающийся в океан.
– Сколько ей лет?
– Карл говорил, года два.
– То есть она попала к вам с кличкой.
– Нет. Он не знал, как ее звали раньше.
Вода была черной, небо – черным, а художница-луна, скатываясь к горизонту, разрисовывала гребни волн.
– Так кто ее так назвал?
Ответ Джанет удивил Эми.
– Риза. Тереза.
Девочка за вечер не произнесла ни слова, только пела высоким, чистым голосом, возможно, кельтскую песню, а в остальном вела себя, как классическая аутистка.
– Почему Никки?
– Риза говорит, что так ее звали всегда.
– Всегда?
– Да.
– По какой-то причине… я не думаю, что Тереза много говорит.
– Вы правы. Иногда молчит неделями, потом произнесет несколько слов и вновь замолкает.
Собака по-прежнему пристально смотрела в зеркало заднего обзора. Луна продолжала скатываться в океан. В небе сияли звезды.
А в сердце Эми крепло ощущение чуда, которое она еще не могла принять на веру. Неужели призрачная надежда обернулась явью и ее Никки вернулась к ней?
Глава 5
Лунная девушка может заниматься любовью только в полнейшей темноте. Она верит, что секс при свете, когда она была моложе, навеки порушил ее жизнь.
А потому малейший отсвет у плотно зашторенного окна напрочь убивает ее желание.
Единственный яркий лучик между двух занавесок, и от сладострастия не остается и следа.
Свет, врывающийся из другой комнаты, скажем, через щель под дверью, даже через замочную скважину, пронзает ее, словно игла, и заставляет отпрянуть от любовника.
Когда кровь Лунной девушки горяча, ее могут остудить и светящиеся цифры часов на прикроватном столике.
Фосфоресцирующий циферблат наручных часов, крошечная лампочка детектора дыма, светящиеся глаза кошки вызывают у нее вскрик раздражения и выжимают либидо досуха.
Харроу думает о ней, как о Лунной девушке, потому что легко представляет ее стоящей в ночи, обнаженной, на высоком обрыве, и воющей на луну. Он не знает, как психиатр назовет ее особый тип безумия, но в том, что она безумна, сомнений у него нет.