Самый страшный день войны - стр. 8
– Всех я вас знаю не первый день. И Зою тоже. Хочу сказать одно: когда потребовались добровольцы для смертельно опасной работы в тылу врага, из всех присутствующих только эта хрупкая девушка согласилась пожертвовать собой. И завтра она отправится на фронт. А сегодня вы хотите исключить её из комсомола?!
Потом он лично вернул ей билет, пожал руку, сказал тихо:
– Подруги по школе уже заждались тебя…
Из Зойкиных подруг по разведшколе домой не вернется ни одна. А Зою комиссует медкомиссия перед обязательным прыжком с парашютом:
– Что ж вы скрыли, что у вас порок сердца? А ещё комсомолка!
Она будет по-прежнему работать воспитательницей. Ту директрису больше никогда не увидит. Новая начальница прикажет ей снова установить детские кроватки параллельно и запретит выдуманные праздники. Зато весной разрешит половину участка детского сада вскопать под картошку, и это спасёт их всех – и взрослых, и детей – от голода в следующие зимы…
Ничего этого Зойка не узнает. Объявят сталинский набор девушек в Красную Армию, и она запишется добровольцем в зенитно-артиллерийскую школу противовоздушной обороны. О врождённом пороке сердца она, разумеется, не скажет в военкомате.
С военным предписанием она будет добираться с пересадками до Ростова и с трудом найдёт эту школу. Могла вообще не найти, если бы на вокзале не столкнулась нос к носу с очень высокой, широкоплечей девушкой.
– Не наглей! – сказала великанша. – Тут тоже люди ходят!
Так Зоя познакомилась с Ярославой, будущим командиром их боевого расчёта 85-миллиметрового зенитного орудия.
Ярослава
«Не зная утомленья, идем мы в наступленье,С противником на ринге вступая в бой.И бой тому не страшен, кто молод и отважен,Кто всюду умеет владеть собой!»«Спортивная песенка».Муз. С. Каца, сл. А. Коваленкова и П. Шубина
Быть большой – хорошо. Это она с детства поняла.
Они жили тогда на Большой Калужской, и родилась она в Первой Градской больнице. Папа всю больницу насмешил. Он львом метался по коридору, уворачиваясь от медсестёр, в коротком белом халате, который никак не хотел держаться на его могучих плечах. Очень переживал за жену. Наконец, появился врач.
– Поздравляю, папаша! Пять килограммов ровно!
– Сын?!
Папа очень хотел сына.
– Нет, – мотанул головой доктор.
– А кто тогда!? – заорал папа на всю Москву. Аж стёкла зазвенели.
Назвали её Ярославой, можно сказать, случайно. Папе на работе дали две контрамарки в Большой театр, и они с мамой пошли слушать «Князя Игоря». Мама была в таком восторге, что даже сказала папе:
– Имя сыну выберешь ты, а уж если дочь будет…
Папа показал маме свой пудовый кулак, и она замолчала.
Папа у них всегда был главным. И не только в семье. Он был главным тренером на заводе. Тренировал легкоатлетов, футболистов, штангистов, боксёров. Он и дочь свою воспитывал, как мальчика. Заставлял обливаться по утрам холодной водой, подтягиваться на турнике, бегать кругами на время. Зимой обязательно лыжи, коньки, летом – кросс, плавание, прыжки в длину, в высоту и прочее.
Однажды привёл её в зал, где тренировались боксёры. Помог надеть перчатки. Сначала заставил её колотить со всей дури чёрную кожаную грушу, потом и на ринг вытолкнул. Ростом она уже вымахала под метр семьдесят – кость широкая, вес немалый.
– Тебя по нетто-массе уже можно замуж выдавать, – это он пошутил так не смешно.