Самый дождливый октябрь - стр. 21
– Сомнительно, – Гоша протянул руку над моей головой и тоже нажал на кнопку звонка. – Если она сбежать собиралась, то никакие магазины ей не нужны.
– Гоша, а что мы здесь, на площадке топчемся? Может, зайдем потихоньку, посмотрим заодно, как она живет.
– Маргарита! – напарник устремил на меня строгий взгляд. – Я замечаю, что в тебе развивается нездоровая страсть к криминалу. Что значит, зайдем потихоньку? Это, к твоему сведению, называется «незаконное проникновение в жилище». И в уголовном кодексе на эту тему статья есть!
– Так я же… так мы же… – от удивления я потеряла дар связной речи. Сколько раз мы с Гошкой уже занимались такими «незаконными проникновениями»? Да вот, только что, у Черниковых – часу не прошло. И вдруг – здрассьте! Уголовный кодекс! То есть я знаю, конечно, что когда мы, при помощи отмычки, открываем замок, то это, строго говоря, нарушение закона. И не строго говоря – тоже. Но мы же не просто так, мы же не ко всем подряд ломимся, мы только по делу.
– А ты не путай! – он величественно взмахнул рукой, отметая мои невысказанные вопросы и объяснения. – Да, иногда нам приходится нарушать закон, но ты всегда должна помнить, что это – именно нарушение.
– Но острая необходимость… – вякнула я.
– Частный случай, который допустим только в порядке исключения. А ты, похоже, решила, что если мы умеем вскрывать двери, то это дает нам право открывать их все подряд, без разбора.
Нашу дискуссию прервал визгливый старушечий голос:
– Вы чего это здесь топчетесь? – дверь квартиры напротив открылась, и на площадку вышла женщина в длинном фланелевом халате, поверх которого был повязан пуховый платок. Очевидно, в этом доме топить еще не начинали. Впрочем, как и во всех остальных домах города. – Вам чего надо?
Ох. Именно такие старушки – сокровище для нас, частных сыщиков. Они все знают, все видят, в курсе всех дел – просто кладезь информации. Но иногда, как, например, сейчас, они появляются не вовремя. И задают неприятные вопросы. А если мы не сумеем ответить более или менее удовлетворительно, то немедленно последуют требования (убраться отсюда подальше) и угрозы (вызвать милицию). Поэтому старушку нужно срочно умаслить и заболтать.
Недовольный Гоша вернулся к изучению ботинка, следовательно, умасливать и забалтывать пришлось мне.
– Нам в седьмую квартиру, – я старательно улыбнулась и показала пальцем на выкрашенную коричневой краской дверь. – Мы хотели поговорить с… – на мгновение я замялась, – с Лидой Нестеренко.
– С Лидой? – старуха продолжала сверлить меня подозрительным взглядом. – Нету ее.
– Да мы уж поняли, – я развела руками.
– Чего тогда не уходите?
Резонный вопрос. Но не могу же я признаться, что задержалась, уговаривая напарника «незаконно проникнуть» в эту самую седьмую квартиру.
– Ждем. Может, она ненадолго ушла?
– Нечего ждать, – отрезала старуха. – Лида на работе, придет не раньше… – она замолчала, не договорив, и снова смерила меня подозрительным взглядом. – В общем, идите отсюда.
Гошка соизволил отвлечься от мокрого ботинка и посмотреть на женщину:
– Да вы не беспокойтесь – мы приличные люди. Хотим Лиду на работу нанять, нам ее рекомендовали.
Старуха поджала губы, всем своим видом демонстрируя, что не верит ни единому слову.
– Кто это рекомендовал?
– Вы, наверное, не знаете, некие Черниковы. Лида сейчас у них работает. Но, вроде, согласна и нам помочь.