Самый большой секрет - стр. 8
– Шикарно выглядишь, – заметил Ксандер, выходя из машины.
Роуз кокетливо провела рукой по волосам. Сегодня они были распущены. Она застенчиво улыбнулась:
– Спасибо.
Взяв спутницу за руку, Ксандер провел ее к автомобилю. При ходьбе разрез на платье открывал вид на ее загорелое крепкое бедро. Ладони Ксандера вспотели при мысли, что когда-нибудь он сможет снова гладить ее ноги. В конце концов, ему нужно расслабиться. С тех пор как полиция обнародовала портрет Томми, в жизни осталось мало места удовольствию.
Он сел на водительское сиденье и захлопнул дверцу.
– Мне посоветовали итальянский ресторан в соседнем городке. Я забронировал там столик.
– Замечательно, – ответила Роуз.
– Ты не была там?
– Нет. Я мало где бываю. Постоянно работаю.
– Понимаю, – кивнул Ксандер. – Я тоже. Все дни проходят на работе. К тому же, в отличие от своих коллег-конгрессменов, у меня нет семьи. Так что домой я не спешу. И от этого работаю еще больше.
– То есть ты тоже не женился? Или успел развестись?
Ксандер засмеялся:
– Если бы я и женился, то уж точно успел бы развестись. И все же – нет, я не был женат. С моим графиком мне некогда даже встречаться с кем-либо. Зато Уэйд осенью женится. Броди тоже помолвлен.
– Правда? Здорово.
Брат Ксандера Броди был его ровесником. Умный, но невероятно застенчивый парень. Его закрытость была обусловлена детством, связанным с отцом-алкоголиком. Броди попал к Иденам после инцидента в гараже, когда пьяный отец плеснул в лицо мальчику аккумуляторную кислоту. Броди всю жизнь стеснялся себя и до недавнего времени сторонился женщин. Но его невеста Саманта вцепилась в него как львица в газель. Броди и опомниться не успел.
– Представить только, – выдохнул Ксандер. – Никогда бы не подумал, что женюсь последним из них. А теперь оба брата женятся. А у меня и в мыслях этого нет.
– У тебя вся жизнь впереди, конгрессмен Лэнгстон.
То, что Роуз назвала его по должности, сильно резануло слух. Он не привык даже к тому, что она зовет его Ксандером, ведь в школе она звала его коротко и мило – Зи. А уж «конгрессмен Лэнгстон» из ее уст звучало как нечто совершенно чуждое.
– Прошу, не называй меня так. Сидишь тут в таком платье, что я чувствую себя каким-то грязным политиком, которого потянуло на молоденьких.
Роуз засмеялась:
– Я специально так сказала. Хорошо, отныне буду звать тебя Ксандером.
Через какое-то время машина остановилась возле итальянского ресторана.
– Надеюсь, ты голодна. Домашняя итальянская еда для диеты не годится.
– Ты меня знаешь, – улыбнулась Роуз. – Салаты едят только кролики.
На этот раз засмеялся Ксандер. Он вспомнил их свидания в школе. Роуз всегда любила хорошо поесть, в отличие от других его знакомых девушек, вечно жалующихся на излишнюю полноту. Зачастую его это раздражало. Он хорошо помнил, сколько ему приходилось работать, чтобы в семье было что есть. К тому же Ксандер никогда не понимал людей, не позволяющих себе маленькие слабости. Хотя бы время от времени.
Едва войдя в ресторан, он понял, что сделал правильный выбор. Внутри царила приятная дружеская атмосфера. Бутылки вина на экране за спиной администратора были высокого качества, далеко не то, что можно купить в обычной винной лавке или заказать в местном баре «Мокрая курица».
Их столик находился в темном уголке ресторана, освещенном лишь свечами цвета слоновой кости. Их свет придавал всему окружающему золотистый блеск, включая и безупречные черты лица Роуз. Ксандер всегда восхищался ее молочно-персиковой кожей.