Самый богатый человек из всех, кто когда-либо жил - стр. 28
Само собой разумеется, что монополисты получают максимальные прибыли. Контролируя поставки, они заламывают любую цену, получают умопомрачительный доход, который вкладывают в иные предприятия, и зарабатывают еще больше денег. Вот почему Вандербильт хотел доминировать в сфере железнодорожных перевозок, а Рокфеллер – на рынке нефти. И вот почему Фуггер хотел доминировать на рынке металлов. Он никогда не стал бы богатейшим человеком на планете, случись ему делить этот рынок с другими. Он должен был быть монополистом.
Так произошло в Венгрии. Будучи одним из немногих регионов добычи меди в Восточной Европе, Венгрия превратила Фуггера фактически в единственного поставщика этого металла в Данциг и другие города на севере. Но совсем иначе обстояли дела в Венеции, где другие немцы – тоже заключившие контракты с Максимилианом – соперничали за каждую сделку.
Конкуренты были те же самые, что строили козни в Фюссене. Баумгартнер, Херварт и братья Госсемброт не терпели соперничества в той же мере, в какой не выносил его Фуггер. Чтобы положить конец противостоянию, они предложили Якобу создать картель и зафиксировать цены. Они объясняли, что это будет выгодно всем, поскольку клиенты не смогут приобретать товар ни у кого другого. Предложение поступило всего через несколько месяцев после попытки уничтожить Фуггера в Фюссене. Возможно, конкуренты считали, что Фуггер непомерно алчен – либо наделен нетипичной склонностью прощать. Насчет последнего они ошибались.
Фуггер воспринял предложение с изрядной долей скептицизма. Проблема заключалась не только в том, что другие банкиры были его недругами. Он, помимо прочего, старался избегать партнерств в принципе. В отличие от Медичи и других итальянских банковских домов, которые регулярно приглашали людей со стороны, распределяя риски и увеличивая капитал, Фуггер шел на партнерство, лишь когда к тому вынуждали обстоятельства. Он хотел всех денег, до каких мог дотянуться, и сама мысль о необходимости делиться прибылью и принимать решения совместно была ему отвратительна. Родные братья, конечно, олицетворяли особый случай. Якобу принадлежали двадцать девять процентов доли в фирме «Ульрих Фуггер и братья», и этого было вполне достаточно, пока Ульрих и Георг оставляли его в покое. Что касается партнерства с Турзо, Фуггеру требовался человек, знакомый с ситуацией в Венгрии. Но предложение о создании медного картеля он не мог принять – тут не было ни родственных связей, ни насущной потребности. Тем не менее Якоб согласился.
Сегодня подобное соглашение было бы незаконным; фиксация цен давным-давно запрещена ради защиты прав потребителей. Но в 1498 году такие законы еще не действовали, существовало лишь понимание, что честные предприниматели должны обращаться с клиентами справедливо и «по-христиански». Для подстраховки аугсбургские коммерсанты решили получить одобрение императора. Выяснилось, что этот картельный сговор не соответствует интересам Максимилиана. Единственная причина, по которой у Фуггера еще имелись конкуренты, состояла в том, что Максимилиан намеренно допустил к медному «пирогу» нескольких банкиров, таким образом гарантируя честность Фуггера. Любые попытки уменьшить конкуренцию – пусть Максимилиан продолжал продавать медь нескольким покупателям – сокращали императорскую свободу маневра. Впрочем, банкиры дали понять, что готовы ссудить еще больше денег, если император позволит им получать больше прибыли. Иными словами, они подкупили Максимилиана очередным кредитом. Он согласился одобрить создание картеля.