Самые темные дороги - стр. 16

Он замолчал, предлагая ей мысленный путь к спасению.

«Давай, Тори. Соглашайся. Это подушка безопасности».

– Если ты расскажешь им, Тори, то, наверное, они простят тебя. А я? Меня пошлют подальше отсюда. – Рикки помедлил. – Ты как, нормально?

Прозвенел школьный звонок.

– Я… я просто не могу отвязаться от мысли, что Ноя Норда убил тот человек на снегоходе, – тихо сказала Тори. – Если он узнает, что ты видел его, то он не будет знать, что я его не видела. Я вряд ли останусь в безопасности, если не буду знать, как он выглядит.

Лицо Рикки сделалось очень серьезным.

– Это другое дело. Сейчас он не знает, что мы прятались в том сарае. Но если ты разболтаешь, то он может узнать, и тогда… да, он придет за нами, чтобы заткнуть нам рты. – Он следил за ее лицом. – Ты подумала об этом?

Тори сглотнула. Конечно, она думала об этом.

– Мы должны держать это в тайне, Тори, – прошептал он.

Оливия наклонилась перед порывом тонкого белого снега, занесенного с озера, когда она прокладывала путь к маленькой бревенчатой хижине, где Коул проводил большую часть времени за сочинением своей новой книги. Она оставила Эйса в главном доме; земля была слишком скользкой для его разъезжающихся ног.

Когда она достигла двери хижины, то услышала звук снегохода, приближавшегося к дому. Из-за деревьев она увидела, как кто-то остановился у крыльца. Кем бы он ни был, Рошен позаботится о нем.

Оливия помедлила, прежде чем постучать в дверь. Ей не особенно нравилось нарушать творческий процесс Коула, но дверь распахнулась, прежде чем она успела передумать. Он стоял в двери с улыбкой на побитом жизнью лице. Из хижины струилось тепло от чугунной печи. Уютно пахло кофе и дымом.

– Я видел, как ты приехала. – Коул посторонился, пропуская Оливию, и закрыл за ней дверь.

– Знаешь, ты мог бы работать в домашней библиотеке, – сказала Оливия.

– Мне здесь нравится, – он улыбнулся еще шире. Но подводные течения – причины, по которым он давал ей больше свободного места, – оставались неизменными. Он ждал, пока она будет готова к большей близости.

– Кофе?

– Нет, спасибо. – Оливия помедлила. – Я… я ненадолго. Мне просто нужен твой совет, Коул, прежде чем отправиться в Клинтон и забрать Тори от психотерапевта.

Его улыбка померкла.

– Какой именно?

Оливия тяжело вздохнула:

– После пожара у Тори начались кошмары. Я слышала, как она плакала по ночам. А сегодня утром, когда я вошла в ее комнату, я обнаружила это.

Она расстегнула куртку, достала пустую бутылку и протянула Коулу. Он открыл бутылку и осмотрел маркировку на донышке. Потом вскинул голову и посмотрел на Оливию.

– Думаю, она пила в своей комнате, – сказала Оливия.

– Лив, это брага Ноя Норда. Он датировал и отмечал свои партии с помощью этих значков.

– Знаю. – Она немного помедлила. – Думаю, она была там в тот вечер, когда случился пожар. Вместе с Рикки.

Помещение, где проводились вскрытия, было похоже на многие другие, которые Ребекке пришлось посещать за годы службы в полиции: голые трубы, сливы в кафельном полу, сосуды с рассеченными частями тела в формалине на полках, каталки и манипуляторы. Стальной шкаф для трупов с регулируемым температурным режимом. Но запах… к этому Ребекка так и не смогла привыкнуть.

В центре комнаты находился стол для вскрытия с большими металлическими весами старомодного бакалейного типа в ногах. На столе лежало тело, накрытое белой простыней.