Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938-1945 - стр. 29
Около трех часов утра над аэродромом появилась дымка, что случается довольно редко в субтропических широтах. К четырем часам она превратилась в густой туман, в результате чего видимость сократилась всего до 5 ярдов. Из громкоговорителей на вышке управления донеслось: «Взлет откладывается на неопределенное время». Стало светать, и наше возбуждение возрастало. Мы смотрели на часы, проклиная туман. Так прошло три часа, но туман не рассеивался. Он лишь становился гуще.
Внезапно громкоговорители прохрипели: «Внимание! Прослушайте важное сообщение!» Летчики, смолкнув, насторожились. «Сегодня в шесть часов утра японские силы успешно нанесли внезапный сокрушительный удар по американским войскам, находящимся на Гавайских островах».
Нарастающий гул, превратившийся в крик, разорвал тишину. Летчики пускались в пляс и хлопали друг друга по спине, но в их воплях слышалось не только торжество. Многие давали выход накопившейся злости, вызванной вынужденным бездействием на земле в то время, когда другие наши самолеты громили врага.
В результате нападение на Гавайи возникал фактор, который теперь было необходимо учитывать. Американцы оказались предупреждены о наших планах и вряд ли стали бы дожидаться нас, не приведя свои силы на Филиппинах в боевую готовность. Стало совсем светло, и напряжение достигло предела. Туман нарушил все наши планы, хуже того, он давал возможность американцам поднять с острова Лусон свои бомбардировщики и успеть нанести удар по нашим самолетам на земле, как только туман рассеется. Наши зенитчики заняли свои позиции, и каждый напряженно вслушивался в ожидании гула вражеских бомбардировщиков.
Произошло чудо – налета не последовало! В девять часов утра туман начал рассеиваться, и долгожданный голос из громкоговорителей сообщил, что вылет состоится через час. Все летчики-истребители и экипажи бомбардировщиков, не дожидаясь приказа, забрались в кабины своих самолетов.
Ровно в десять утра сигнальные ракеты мелькнули в остатках пелены тумана. Один за другим бомбардировщики начали разгон по длинной взлетной полосе. Один, два, три… и вот уже шесть машин взмыли в воздух и стали набирать высоту. Седьмой самолет мчался по взлетной полосе, ему оставалось всего 1200 футов до точки отрыва, и в этот момент у него сломалась правая стойка шасси. С диким скрежетом самолет на брюхе закрутился по земле, весь фюзеляж был объят пламенем. В ослепительных языках пламени мы увидели, как члены экипажа, выбравшись из люков, прыгают на землю и стремглав бегут от самолета. В следующую секунду от оглушительного взрыва находившихся на борту бомб земля заходила ходуном. В живых не осталось ни одного члена экипажа.
Через несколько секунд ремонтная бригада была уже на взлетной полосе и стала растаскивать куски искореженного металла. Десятки людей, не теряя драгоценного времени, засыпали землей дымящуюся воронку. Менее чем через пятнадцать минут был дал сигнал к взлету следующего бомбардировщика. К 10.45 все самолеты – пятьдесят три бомбардировщика и сорок пять истребителей – находились в воздухе.
Истребители разбились на две группы, одна из них сопровождала бомбардировщики, а вторая выдвинулась вперед для встречи истребителей-перехватчиков противника, которые, как все мы полагали, после нашей длительной задержки должны были ожидать нас в большом количестве. Я летел в головной группе, наш строй набрал высоту 19 000 футов.