Самозванка - стр. 10

Воцаряется пугающая тишина – как это обычно бывает, когда она повышает на него голос. Дона выглядит так, будто хочет провалиться сквозь землю. В этот миг на меня обрушивается понимание того, о чем они говорят: он собирается отправить мою сестру семье Палафоксов в качестве заложницы.

В этой сделке она выступает гарантом. Если отец удерживает руины, Палафоксы забирают себе Рафи.

Пол у меня под ногами начинает крениться. Нас никогда не разлучали дольше, чем на пару дней.

– Таковы условия, – произносит он. – Палафоксы настояли.

– Но они узнают! – Со срывающимся голосом она приближается к его столу. – Она не сможет их обмануть!

Вот тогда мой одурманенный болью мозг осознает всю картину целиком. Рафи готовили к жизни в обществе, создавали определенную репутацию, давали ясно понять, что она важна для лидерства отца. А меня обучали использовать импровизированное оружие, потому что никто не позволит заложнице иметь при себе вибронож.

Не она станет гарантом.

А я.

Мир перед глазами раскачивается еще сильнее.

– Фрей справится с этим, – говорит Дона.

Рафи разворачивается к ней.

– Интересно, в каком мире? Это ведь не просто кучка зевак, просящих автограф, – это другая правящая семья!

– Мы обучим ее, – заверяет Дона.

– За месяц? Она даже не знает, как одеваться, как есть. Она едва умеет поддерживать разговор!

Слова Рафи ранят в самое сердце, хотя она и пытается меня защитить.

– Верно, – соглашается Дона. – Такого наша программа обучения не предусмотрела.

– Потому что никто из вас не понимает. – Она оборачивается к отцу. – Папочка, другие семьи не так добры, как ты думаешь. Палафоксы сожрут ее заживо!

Я смотрю на Рафи и недоумеваю: неужели она считает меня такой слабой? Она не может всю жизнь держать меня взаперти.

Но моего мнения никто не спрашивает. В мою сторону даже не смотрят. Они настолько привыкли делать вид, что меня не существует.

Поэтому я подаю голос:

– Я могу это сделать.

Вновь воцаряется тишина, будто все забыли, что я вообще умею разговаривать.

– Рафи, я шестнадцать лет копирую тебя. Для этого я и была рождена.

Сестра неверящим взглядом смотрит на меня. Она хочет возразить, но момент упущен – мое предательство спутало все карты.

Наш отец удостаивает меня оценивающей улыбкой.

– Хорошая девочка. – И снова отводит взгляд. – Решено.

С чувством облегчения Дона поспешно выводит нас из кабинета.

– Пойдемте. Предстоит еще столько работы. Фрей, твои уроки французского начинаются сегодня вечером.

– Французского? – переспрашиваю я. – Но Виктория расположена на юге. Почему не испанский?

Рафи со вздохом утирает слезы.

– Их старший сын ходил в женевскую школу. Разве ты не знала?

Я качаю головой. Я в принципе не знала, что у Палафоксов есть сын. И даже не знала, что в Женеве говорят по-французски.

Я ничего не знаю.

Рафи мрачно, едва заметно улыбается мне.

– T’es dans la merde[5], – говорит она.

Даже со своими жалкими познаниями во французском я прекрасно понимаю смысл ее слов.

– Ton accent est terrible[6], – заявляет Рафи.

Не сомневаюсь.

– Encore[7], – командует она, и симуляция запускается заново.

Я пытаюсь – правда пытаюсь, но посреди упражнения у меня начинает заплетаться язык. Взирающий с эйрскрина приятный мужчина выглядит озадаченным. На нем берет, а за его спиной парит аэродром Парижа, поскольку эта симуляция была спроектирована для самых маленьких.