Самозванка. Любовь палача - стр. 18
- В смысле? – удивилась я и, на всякий случай, внимательно пригляделась к окружающим.
Странное дело, но стоило мне сосредоточиться на том действе, что разворачивалось перед глазами, как уже в неком смысле привычная обстановка вдруг дополнилась примечательными деталями.
Словно плотное марево обволакивало всех присутствующих за столом мужчин и тройку стоящих неподалёку лакеев, а также некоторые, с виду вполне обычные, предметы. Мое внимание привлекла небольшая, чем-то похожая на погребальную урну ваза. Из-под ее декоративной, украшенной глазированными розочками крышки тянулась похожая на сигаретный дым струя. Дымок стремился к потолку, по пути наверх изгибаясь переменчивыми узорами, которые, в свою очередь, все отчетливее складывались в рожи рогатых чудищ.
- Вот тебе и розочки, – ощущая угнетающую заторможенность, заплетающимся языком пробормотала я себе под нос.
Что-то мелькнуло на периферии. Голова, словно сама собой, повернулась в сторону движения. Это была очередная кукольно прекрасная служанка, безо всякого выражения на безупречном лице вошедшая в столовую. Присев в глубоком книксене, она вручила младшему сыну ундера поднос с запиской. Даже в этом преобразившемся, похожем на мираж мире, служанка сохраняла свою мрачную, словно неживую неизменность. Подобное на уровне самых древних человеческих инстинктов ощущалось как нечто по-настоящему искалеченное и ужасное.
- Что с ней такое? – Я уже плохо слышала себя, с изрядным усилием складывая звуки в членораздельные слова.
- Ты ни разу не видела фей? – удивился Хэйден.
- Фей? – поразилась я настолько, что даже охвативший меня после пары глотков Реврейна дурман, немного отступил. – Вы имеете ввиду волшебных крошечных созданий, которые порхают с цветка на цветок, водят хороводы и умирают, когда смертные перестают в них верить?
Столовую снова наполнили раскаты мужского смеха. В этот раз больше всех заливался головорез Ланзо.
- Просто день смеха какой-то! – выплеснула я свое раздражение, устав быть предметом непонятного веселья.
- Феи – проклятие нашего мира. Это магические паразиты, агрессивная плотоядная раса. Патрули на западной границе Андалора, если им удается обнаружить «поляну фей», с большими потерями зачищают ее до того, как на этом зараженном месте вырастет зачарованный холм. Уничтожить его, если он стабилизировался – невозможно. Но стоит признать, внешне феи совершенны, и многие ценители «прекрасного» долго не оставляли попыток приручить этих беспощадных хищников. На их счастье, не так давно Волкер нашел способ превращать фей в послушных и совершенно безвредных созданий. Благодаря талантам нашего младшенького, опустошенные быстро стали обязательной приметой любого по-настоящему богатого дома.
Ланзо покрутил бокал с Реврейном, чей цвет вдруг стал багряным, словно венозная кровь. Этот багрянец, точно расплескавшись, оказался на руках мужчины и медленно пополз вверх к мускулистому предплечью.
- У вас руки по локоть в крови, – прошептала я, завороженно следя за творящейся метаморфозой.
Взгляд мой метнулся к его лицу, и я в ужасе отпрянула, едва не свалившись ничком вместе со стулом.
То самое марево, которое окружало братьев Уркайских, сгустилось вокруг Ланзо плотным коконом, и кокон этот имел очертание здоровенного человекоподобного громилы, увенчанного гребнем, похожим на частокол из вороненых кинжалов. Сам же мужчина, флегматично потягивающий проклятое пойло, так и продолжал сидеть на массивном резном стуле, вызывая ассоциации с этакой дьявольской матрешкой.