Самозванец (сборник) - стр. 26

– Эй, гренадер! – загремел Зибнер, – опять за старое? Предупреждаю, что в случае малейшей попытки дерзкий будет немедленно посажен под арест.

– Пусть, – спокойно ответил Лахнер, – но только в том случае, если этот «дерзкий» будет подчинен вам, господин вахмистр. Я же не принадлежу к наряду пороховой башни и имею отпуск на двое суток. Как я использую этот отпуск – до этого нет и не может быть дела какому-то смотрителю пороховой башни.

У старого Зибнера даже жилы на висках надулись от столь дерзкого ответа. Он собирался разразиться громовой отповедью, но тут самым елейным тоном вмешался Гаусвальд, который имел свои основания снискать расположение вахмистра.

– Полно вам, – сказал он, – Лахнер просто шутит. Он славился во всем полку острым языком, который не знает удержу. Вместо того чтобы набрасываться на него из-за пустяков, возьмите-ка лучше, господин вахмистр, стаканчик и позвольте налить вам этого славного винца, равного которому не скоро сыщешь.

Он налил Зибнеру вина. Тот отпил с полстакана и сказал:

– Да, вино у вас, ребята, доброе. Он нравится мне, во всяком случае, больше, чем ваши разговоры.

– Ну что же, хорошо, что вам хоть что-нибудь у нас нравится, – примирительно сказал Гаусвальд. – Подсаживайтесь к нам и позвольте почтить ваше присутствие хотя бы тем, что мы выпьем за здоровье вашей достойной супруги.

Все чокнулись с Зибнером, и стаканы были снова наполнены.

– А теперь – за вашу очаровательную дочь, – с особенным пылом провозгласил неутомимый поклонник хорошенькой Неттхен.

– Благодарю за честь, – ответил Зибнер, впиваясь в Гаусвальда острым, почти ироническим взглядом, – но ввиду того, что моя дочь обручена с главным дворецким его сиятельства князя Кауница, я в пожелании счастья не считаю возможным отделять жениха от невесты. Итак, за здоровье счастливой четы.

Гаусвальд побледнел и поставил свой стакан на стол.

– Я, должно быть, не расслышал, – задыхающимся от бешенства голосом проговорил Биндер, – за чье здоровье предлагаете вы нам пить, господин вахмистр?

– За здоровье моей Неттхен и ее жениха, достойного господина Римера.

– Вот как? – воскликнул Биндер, с силой отшвыривая от себя стакан. – Вы предлагаете нам пить за здоровье этого прохвоста, этого бандита, этого разбойника? Ну уж нет! Пусть за его здоровье пьют кипящую смолу черти в аду, но честные гренадеры не будут портить вино из-за такой гадины.

– А, так вы для того зазвали меня к себе, чтобы обижать и насмехаться надо мной? – вставая, сказал Зибнер, в тоне которого звучала не обида, не раздражение, а какая-то мрачная покорность неизбежному.

– Мы не хотели и не хотим обижать вас, господин вахмистр, – мягко сказал Лахнер, – но вы должны понять наши чувства: ведь из-за этого Римера мы незаслуженно сданы в солдаты.

– Никаких чувств мне понимать не нужно, я знаю одно – вы меня обидели, и я знать вас не хочу. Капрал Ниммерфоль, подойдите-ка ко мне на минутку.

Ниммерфоль и Зибнер отошли в сторону.

– Скажите, капрал, почему эти двое продолжают оставаться тут? Ведь они не в наряде?

– Да не все ли вам равно, вахмистр? Что за важность, если они пришли навестить товарищей?

– Да, понимаете ли, я не могу успокоиться: а вдруг этот отчаянный парень исполнит свое дерзкое намерение и последует примеру Плацля?

– Ну и что? Какое дело мне и вам, если находящийся в отпуске солдат совершит какой-нибудь поступок за пределами линии укреплений?