Самовар над бездной - стр. 34

А потом, в конце 90-х, что-то произошло – и она двинулась в консервативную политику. В точности как это случилось – проскочило мимо внимания Ивана. Вроде бы в каком-то ток-шоу она позволила себе несколько резких суждений, которые понравились пиарщикам Консервативной партии; ей предложили стать одним из лиц движения – Ставриди согласилась. В академических кругах, традиционно левых, это произвело эффект разорвавшейся бомбы: как это? Нина Михайловна слыла чуть ли не «красным профессором» – и вдруг оказалась в числе сторонников «свободного рынка» и «традиционных ценностей». Дед отказался с ней общаться, когда на предвыборных дебатах она вдруг заявила, что неплохо бы ослабить все существующие ограничения на ношение огнестрельного оружия: «Где она была, когда в 1968-м мне ногу прострелили? Ах да, эта дрянь ещё в школу ходила». Так светило филологии, переводчица «Бесконечного остроумия» и интеллигентская икона потеряла половину друзей – зато оказалась в парламенте. Сергей Шульгин не рвал с ней отношений, но когда они случайно встречались – их петербургские дома были по соседству – здоровался холодно.

14 июля 2007 года, за день до старта праймериз в обеих партиях, 12-классник Иван Шульгин затеял с отцом беспредметную беседу, в конце которой он вдруг выпалил (в сущности, для того и вломился к нему в кабинет): «И кстати, чуется мне, следующим нашим президентом будет кое-кто с греческой фамилией».

Противостояние, как он называл это, правой горячке, стало на несколько лет лейтмотивом его мировоззрения. Он целил во врагов всего нового в кабинетах, коридорах и на улицах. Иван, выступавший в университетском листке с публицистическими отповедями, гордился тем, что придумал устоявшееся название для закоснелой публики – Аллергики. Аллергики боялись открытых границ, боялись больных и бедных, боялись однополой (а по сути-то – любой) любви, громкой музыки и лёгких наркотиков. Аллергики краснели и чихали, слыша матерные слова и рок-н-ролл, видя короткие юбки и улыбающиеся лица, читая о современном искусстве, легализации марихуаны и эвтаназии.

Взявшись за тексты стендапов для Жоржа, Иван испытал необычайный прилив свежести. Ему предстоял решающий бой против окружающего мира.

В первом же монологе он задался вопросом, каким бы был человек, который помнил свои прошлые жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.