Самоход. «Прощай, Родина!» - стр. 15

Он уселся в кресло наводчика, подвел прицел под борт танка и нажал на спуск. Грохнуло здорово. Ствол откатился назад, да так и застыл. Гильзу не выбросило, а из накатника ручьем хлынуло масло. Вот теперь все… Пушка – хлам, только в переплавку.

Виктор подобрал карабин и разочарованно вздохнул: э, оружие-то к бою негодно. Осколок, пробивший щит, как ножом срезал дульную часть ствола с мушкой.

В этот момент на позициях пехоты хлопнул выстрел бронебойного ружья, и Виктор выглянул из-за пушечного щита. Горел танк, в который он стрелял, и еще один. Он уже дошел до траншеи, стал крутиться на ней, и бронебойщик всадил в него пулю с расстояния несколько метров.

Потом забил «максим» и быстро смолк.

Из траншеи не доносилось ни одного винтовочного выстрела. Неужели все погибли? Виктору стало страшно. Танки еще ползут по полю, следом за ними бежит немецкая пехота, и остановить их некому. Он один остался, а из оружия – револьвер с шестью патронами. Им врага не остановить. Знают ли в штабах, что рота погибла, как и противотанковая батарея, и путь перед наступающим врагом свободен?

Послышался треск кустов, и к пушке выбрался лейтенант. Гимнастерка на нем была порвана, пилотки на голове не было, в руке – пистолет ТТ.

– Жив? – обрадовался он, увидев Виктора.

– Я-то жив, а вот пушку разбило.

– Суки! От роты я один остался, а от батареи – ты. Все полегли! Все, уходим, немцы уже траншею нашу заняли. У пулемета патроны закончились.

Лейтенант сунул пистолет в кобуру.

– Попить есть?

– Ни фляги, ни воды.

– А, найдем…

Резко повернувшись, лейтенант зашагал прочь, и Виктор бросился догонять его – вдвоем сподручнее.

Шли через лес.

Через час бодрого хода вышли к деревне и остановились на опушке.

– Наши в деревне или немцы?

В деревне не было видно ни жителей, ни военных – как вымерла.

– Идем. У изб колодцы есть, хоть воды напьемся. Да узнаем, где наши.

Но деревня оказалась брошенной. Двери изб нараспашку, людей нет.

Они зачерпнули ведром воды из колодца, напились, и Виктор умылся.

– Интересно, где штабы, где позиции наших? – Лейтенант потер подбородок, и отросшая щетина затрещала под его пальцами.

– Ладно, идем. Думаю, за дезертиров нас не примут.

Виктор в этом уверен не был. Но сейчас в их паре лейтенант старший, и он решает.

Из деревни вели две дороги.

– Вот эта на восток ведет, пойдем по ней.

Но не успели они пройти и двух-трех километров, как увидели, что дорога перекопана, и не взрывами, а специально. Из-за бруствера торчало тупое рыло «максима».

Увидев идущих по дороге, навстречу им шагнул сержант НКВД – василькового цвета околыш фуражки и такого же цвета петлицы не оставляли в этом никаких сомнений. Однако согласно рангу специальных званий сержант госбезопасности приравнивался к армейскому лейтенанту.

Сержант вскинул руку:

– Стоять!

Виктор и лейтенант остановились.

– Почему в тыл идем? Где ваши подразделения?

– Я командир роты лейтенант Гуськов.

– Где ваша рота, лейтенант?

– Перед тобой! Разуй глаза! Я один из ста человек остался. Можешь пройти в траншею, убитых посчитать! – разъярился лейтенант.

В траншеях людей остро не хватает, патронов, а эти мордовороты в тылу окопались…

– А с вами кто?

– Наводчик противотанковой пушки, единственный оставшийся в живых из всей батареи, что нас прикрывала.

– Ваши документы!