Сам себе Тарантина (сборник) - стр. 18
Лу закрыл глаза и попытался прийти в себя. Сделал несколько глубоких вдохов, сосредоточился на точке в затылке, как учил когда-то тренер по боксу. Стало немного легче, тошнота отступила, и координация движений пришла почти в норму. Лу стал на колени, и затем, держась за прутья, поднялся на ноги.
– Послушайте, шериф, – сказал он, – что происходит? Почему я здесь? Какое вы имеете право?
– Имею, имею, не переживай, – полицейский показал на бутылку, – ты нарушил закон. Влип ты, парень, крепко. Вот что я тебе скажу.
– Сэр, я не понимаю, о чём вы говорите. Я требую адвоката. Могу я позвонить?
– Конечно. Один звонок полагается по закону. Только у меня телефон не работает.
– У меня есть мобильник. – Лу увидел на столе свои вещи – бумажник, ключи, телефон. – Дайте мне телефон.
– Держи, – коп поднялся с кресла, протянул телефон.
Лу нашёл в справочнике номер Чака Валевски, правой руки босса, специалиста по решению проблем. Не было ситуации, которую Чак не смог бы разрулить. А решить вопрос с питекантропом из провинции для него вообще дело плёвое. И тут Лу увидел, что нет сети. Совсем нет, индикатор антенны был на нуле.
– Но здесь…
– Да, не принимает. У нас здесь мёртвая зона. Любая вышка от нас в зоне недосягаемости. Кому нужна связь в кукурузных полях? Будем считать, что звонок сделан.
Лу стал закипать. Ярость вперемешку с паникой захватили его. Адреналин хлынул в кровь, прибавляя сил.
– Слушай, урод, – закричал Лу. – Если с этой бутылкой хоть что-нибудь случится, хоть кусочек сургуча отвалится или уголок этикетки загнётся, ты труп. Десяток таких козопасов, как ты не стоят даже пробки от этой бутылки. Так что, давай, выпусти меня, верни мне моё, и я прощу тебе моё плохое самочувствие.
Полицейский улыбнулся, взял бутылку и сделал вид, что роняет её. У Лу чуть сердце не остановилось, когда бутылка зависла над самым полом, ловко пойманная шерифом.
– Ты говорил, что всегда мечтал жить в такой глуши, как наша? Тебе повезло, твоя мечта сбылась.
– О чём ты говоришь? Завтра же здесь будет мой адвокат и десяток серьёзных ребят. И ты отправишься или в тюрьму или на тот свет. Меня будут искать, а то, что найдут, можешь даже не сомневаться.
– Ты или заткнёшься, или я покажу тебе второй козырный хук. Можешь не выжить. Адвоката я тебе сейчас пришлю. Суд завтра.
– Какой суд? Какой, к чёртовой матери, суд? За что меня арестовали?
– Всё расскажет адвокат.
У адвоката было бледное лицо и красные слезящиеся глаза. Он потел и постоянно протирал шею платком. И постоянно шмыгал носом.
– Понимаете, мистер…
– Лу Бартин.
– …мистер Бартин, вы нарушили закон.
– Да какой закон?
– Посёлок Лейквилль является зоной, в которой действует сухой закон. Употребление, хранение и распространение на территории нашего городка считается противозаконным действием и несёт за собой уголовную ответственность в виде пожизненного заключения, и даже, иногда, смертной казни. Но, поспешу успокоить, в вашем случае до казни не дойдёт. Максимум, что вам дадут – лет пятьдесят тюрьмы.
– Уважаемый, что вы несёте? Какой сухой закон? Ваш шериф дымит дурь, которую свободно можно купить в баре, вы – явный кокаинщик, да и весь ваш кислотный городок – гимн наркотикам. Что здесь происходит?
– Я вам всё объясню. Белее века тому на этом месте находился город Лейквилль с населением порядка десяти тысяч человек. Провинциальный городок с пёстрым населением. Здесь недалеко были угольные копи, в которых нашли прожилки золота. Сюда ринулись всякого рода авантюристы, искатели приключений и прочие бандиты. Открылись салуны и бордели. Начался бардак на улицах – драки, перестрелки, грабежи. Виски завозили целыми обозами. Народ пил день и ночь. И в один прекрасный день летом тысяча восемьсот девяносто шестого года в городе началась настоящая война. Какие-то банды что-то не поделили, и началась пальба. Погибло около двух тысяч человек. Стреляли уже просто в прохожих, заходили в дома и расстреливали женщин, детей, стариков. В пьяном угаре не разбирали целей и мишеней. В итоге подожгли несколько домов, огонь перекинулся на соседние крыши и город сгорел полностью. Большинство выживших жителей погрузили свой скарб на телеги и покинули это проклятое место. А те, кто остался, подали в конгресс проект о принятии в Лейквилле сухого закона, оговорив меру наказания. Конгресс дал добро и тогда же, поступил запрос о легализации наркотиков в городе. В то время кокаин и опий считались лекарстом, конопля росла, как бурьян. Ею травили насекомых в погребах и делали из неё отличные ткани. С тех пор так и осталось. Зато в городе за последние сто лет не было ни одного убийства. Кроме смертных казней, конечно. Вот, собственно и вся история.