Сам себе Тарантина (сборник) - стр. 12

Мне не долго довелось ждать, чтобы выяснить это.

– Как она тебе? – спросил вдруг меня Ди Чента, когда Патриция пошла в женскую комнату.

– Кто? – я сделал вид, что не понял вопрос.

– Патриция. Как она тебе?

Я растерялся и не знал, что делать. Молчание скажет намного больше, чем слова, и молчание не умеет врать, поэтому судорожно подбирал слова. Слишком долгая пауза тоже выдаст меня с потрохами.

– Она красивая, – первое, что пришло в голову.

– Я знаю, что она красивая. Ты понял, о чём я тебя спрашиваю, – у меня мурашки побежали по спине от его взгляда, холодного и пронизывающего.

– Но, мистер…

– Если ты ещё раз назовёшь меня «сэр», «мистер» или ещё каким-нибудь дерьмом, я отрежу тебе ухо, – он был пьян, язык заплетался. – Меня зовут Марко Ди Чента! Марко! Ты понял? Я хочу, чтобы ты звал меня Марко. Тебе ясно?

– Да, Марко.

Все ощущения от клуба вмиг рассыпались в прах. Мне жутко захотелось домой, и я снова стал беспомощным маленьким мальчиком, возомнившим о себе чёрте что.

– Прости меня, Тони, просто у меня сейчас проблемы, понимаешь? Не важно. Я не должен был… Итак, Тони, я повторю вопрос – она тебе нравится? Я же вижу, как ты смотришь на неё. Но это… это не страшно. На неё все так смотрят, потому что она такая… да. И ты тоже ничего не можешь поделать с собой. Я же всё понимаю.

– Но, Марко, не важно, как я смотрю. У меня даже в мыслях нет. Она же твоя невеста, – выпалил я.

Он рассмеялся, и смеялся долго, вытирая платком слёзы. Это больше было похоже на истерику.

– Антонио, дружище, ты действительно думаешь, что я могу жениться на какой-то шлюхе? Она даже не итальянка. Возможно, я бы и женился на шлюхе, если бы она была итальянка…

Если бы на его месте был Тод или Сэмми, или даже Рыжий Майк, я бы выбил ему все зубы за такие слова. Но сейчас я просто сдержал дрожь в теле, только почувствовал, как кровь прилила к лицу.

– Да, Тони, она всего-навсего шлюха. Дорогая и красивая, но шлюха! Я нашёл её в Нью-Йорке и привёз сюда. Почему нет? Она шикарна, виртуозна в постели и у неё лёгкий характер. Это дорого стоит, но я в состоянии это себе позволить.

Он склонился ко мне и, пьяно улыбнувшись, сказал:

– Хочешь её? – и подмигнул так, как всегда.

Я не находил слов и просто молчал.

– Я тебя спрашиваю, Тони, хочешь её?

– Нет.

– Не ври мне! Её хотят все, и ты хочешь! Правда?

– Нет, я бы никогда…

– Что «никогда»? Тони, пойми, послушай меня, Тони, – он целую минуту тряс указательным пальцем, подбирая слова, – ты, единственный из этого сраного города, с кем бы я… с кем бы я не хотел распрощаться. Остальные пусть отправляются в ад. Ты когда-нибудь поймёшь. Или не поймёшь. Не важно. Это не важно. У тебя есть девушка? Ты когда-нибудь трахался? Хочешь, я подарю её тебе. Не навсегда, нет. Просто скажу ей, и она отведёт тебя наверх и после этого даже рай тебе покажется грязной помойкой. Только скажи.

Я молчал. Я хотел убить его. И растоптать его дурацкую шляпу. И убить себя.

– Тони, – продолжал он, – если ты думаешь, что я раздаю её направо и налево, ты ошибаешься. Она моя, и только моя. Но сейчас уже не важно. Для тебя мне не жалко, потому что…

– Марко, можно я пойду? Мне нужно домой.

Он откинулся на спинку дивана, залпом выпил виски и прикурил погасшую сигару. Он молчал долго, и я весь извёлся. Я боялся просто так встать и уйти.