Сам без оружия - стр. 26
Она замолчала, посмотрела, как поднимают тело Козыря.
– И этого успела огреть… он хотел стрелять. Я тебе, капитан Василий, жизнь спасла… два раза. Хоть бы спасибо сказал…
Диана встала, тяжело вздохнула и жалобно посмотрела на Щепкина. Тот благодарно кивнул, погладил ее по плечу.
– Спасибо, милая. Извини…
К ним подошел Гоглидзе, зажимая платком порезанную руку. В драке кто-то успел полоснуть по ней ножом, глубоко не ранил, но попал неудачно – под сгиб локтя.
– Что дальше, командир? Едем отсюда?
– Да… – Щепкин поискал взглядом Белкина, тот как раз выходил из отхожего места, вытирая платком руки. Следом топал жандарм, волоча за собой полового. Парнишка тихонько подвывал и держался за ухо. – В жандармское. Подведем итоги… операции, ети ее.
– Только без меня, – проговорила Диана. – Я что-то не очень… мутит.
– Ты не ранена? – встревожился капитан.
– Да нет. – Диана дернула уголком губ. – Это другое… чуть раньше срока.
Щепкин понял, смущенно кивнул.
– Я скажу, тебя отвезут.
К ним подбежал старший группы жандармов, бравый подпоручик с нафабренными усами.
– Господин капитан, мы здесь все! Разрешите убыть?
– Задержанных куда?
– В околоток. А трупы в морг.
– Езжайте. Мы на Фурштатскую. Да, и отвезите даму домой, она укажет адрес.
– Слушаюсь, ваше высокоблагородие, – подпоручик вскинул руку к фуражке, повернулся к Диане. – Прошу, сударыня.
В жандармском управлении пришлось задержаться. Разъяренный Игнатьев сперва распекал своих молодцов, потом отдавал указания и куда-то звонил. В свой кабинет вернулся взъерошенным, не сразу успокоился и даже не предложил гостям чай.
– Прошу извинить, господа. Нескладно вышло-с… да, нескладно. Козырь и его подельник мертвы, а с мертвых спросу никакого!
– А тот тип, что с ним говорил? За ним же пошел ваш человек? – спросил Щепкин.
Игнатьев досадливо махнул рукой.
– Ловкий, гад. Слежку заметил, стукнул моего парня и деру. Оцепление его засекло и открыло огонь. Остолопы! – вдруг взревел Игнатьев. – Всех на фронт! Пусть немчуру бьют!
– Убили? – догадался Щепкин.
– Наповал. Ведь предупреждал – только по ногам! Говорят – темно, темно!
– Мы тоже не взяли Козыря.
Игнатьев вдруг успокоился, подошел к капитану.
– Василий Сергеевич, бог с вами! Я вашей Диане лично дюжину шампанского и букет роз!.. Спасла она вас, как есть спасла! Виноват, уж простите неума! Отправил в вертеп без хорошего прикрытия. Кто ж знал, что Козырь кодлу свою приведет, да и остальных подрядит. Два моих мальчика… хоть живы оба, слава богу, разве они помощь?
– Ничего, господин полковник! – вставил Гоглидзе, по старой армейской традиции опуская «под» в звании Игнатьева. – Мы и втроем дали им отпор.
Игнатьев кивнул, посерьезнел.
– Господа, я сегодня же подам рапорт и попрошу отметить вас наградами за мужество и удаль! И Батюшину сообщу, что вы молодцы.
– Благодарю, Владимир Андреевич, на добром слове. Но что с делом? Убитого типа опознали?
Игнатьев, видимо, полностью пришел в себя, вызвал ординарца, велел поставить самовар да подать в кабинет коньяку и закусок. Когда унтер ушел, подполковник задумчиво покачал головой.
– Розенблем Исаак Ааронович, тридцати шести лет, член партии социал-революционеров. Имел отношение к их боевой организации.
– Козырь был связан с эсерами? – удивился Щепкин.
– Все может быть. Мы попробуем выяснить… Тут другое непонятно… – Игнатьев помедлил, задумчиво нахмурил брови. – Допросы задержанных мы только начинаем. Однако уже ясно, что Розенблем пришел к Козырю не с улицы.