Салон «Санта Муэрте» - стр. 6
Наконец-то он пообедал – после благополучно проскользнувшего мимо него завтрака. Лишь потом Себастьян позволил себе снова приняться за картину – пока не погас его творческий азарт.
Он ценил такое свое состояние: ведь если чересчур «передержать» потребность выразить чувство или мысль красками, то желание писать как будто перегорает. Необходимая энергия рассеивается словно утренний туман, а не родившиеся на холсте образы продолжают бередить душу еще очень долго…
Когда работа была окончена, Себастьян вышел на крыльцо, чтобы немного размять затекшую спину. Солнце снова нырнуло за самый край далеких домов. Так происходило всегда: казалось, день за любимой работой пролетал на крылатой колеснице, а за нелюбимым занятием – полз, запряженный десятком самых ленивых улиток…
Тем временем дверь в доме напротив отворилась и на улицу вышла бывшая соседка – статная загорелая темноволосая женщина лет тридцати. Несмотря на уже довольно позднее время, на ней были солнцезащитные очки с широкими стеклами.
– Привет, Слай! – радушно помахал он ей, но женщина не ответила тем же. – А я недавно слышал песню о тебе! – крикнул Себастьян, припомнив, что во вчерашней ночной радиопередаче действительно звучала песня о девушке с таким именем.
Слай даже не улыбнулась.
– Да, конечно… Половина этих сраных песен – точно обо мне, – буркнула она неожиданно резко и зашагала мимо него не останавливаясь.
Себастьян недоуменно глядел ей вслед: парень совсем не обиделся, но такое поведение было несвойственно Слай. Он проследил за тем, как тяжелой походкой соседка перешла улицу, и покачал головой:
– Что-то с тобой не так…
Они знали друг друга с самого детства; девочка была старше на восемь лет, часто возилась с малышом. Подрастая, он привык видеть Слай рядом. Ее красавица-мать больше тридцати лет назад отправилась покорять Мехико… Она вернулась уже с малышкой на руках. Не оставив ей ничего, кроме романтического имени, через некоторое время непутевая мамаша исчезла снова – устраивать свою личную жизнь. И у нее вроде бы это получилось – в каком-то там городе, но для дочери места в новой жизни не нашлось. А Слай так и осталась с родителями матери, которые по мере сил занимались ее воспитанием.
Себастьян помнил свои горькие слезы, когда она выходила замуж: тогда, будучи мальчишкой десяти лет отроду, он не сомневался, что влюблен в восемнадцатилетнюю девушку – черноглазую и цветущую…
Семейная жизнь, заботы о троих ребятишках и муже с непростым характером со временем превратили ее в нервную женщину, на лице которой лежала печать постоянной усталости. Они с Себастьяном так и остались друзьями, и нередко она забегала к нему – выпить чаю или просто посидеть на крыльце. Они говорили о разных вещах, иногда она тайком жаловалась на свою жизнь… И то, как сейчас ответила ему, наводило на мысль, что у них с Педро опять проблемы.
– Ничего, я не обиделся. Подожду, когда ты придешь и сама все расскажешь, – тихо произнес он вслед уходящей женщине с плечами, что поникли от свалившихся на них забот.
Глава 4
Теория невероятности
Ночь не принесла ничего нового. День же встретил его нагретым асфальтом городских улиц и очередными заботами.
Часы тянулись один за другим: Себастьян вновь и вновь возвращался «на базу», как между собой называли развозчики заведения пиццерию «Карло-пицца». Он получал новые адреса и коробки, которые нужно было доставить «полчаса назад», и опять ехал вперед на скрипучем мотороллере. Как обычно, мысли его носились далеко и от горячего дыхания города, и от однообразной работы; и только он сам мог бы ответить, что сейчас действительно беспокоит его.