Салам, бача! - стр. 24
– Дурак! Назад!
Шлепок по скуле был достаточно сильным, прикусил язык.
– За мной!
И больше ни о чем не думая, Дашков полез между плотно растущими деревьями за Мужиком. Нога скользнула по стволу, это были сгустки крови. Но искать, чья она, не было времени, Андриенко хоть и был рядом, но перебирался через заросли очень тихо, и нужно было не отставать. И невольно Геннадий обратил внимание, что неосознанно шепчет про себя одну и ту же фразу: «Не отставать! Не отставать! Не отставать!».
Раскуроченная от свежего взрыва поросль и попытки переступать через раскиданные стволы тонких деревьев и ветки, отметил, что Мужик кинулся резко вправо и, опустившись на колено, притаился. Так же сделал и Геннадий и стал прислушиваться. Но ничего, кроме гула уходящей техники, ему расслышать не удалось. Поднятая рука Мужика говорила о том, чтобы он не двигался.
Александр ткнул рукой влево от себя, Геннадий закрыл рот и услышал стон невдалеке от себя.
Мужик показал ему рукой двинуться туда и посмотреть, кто ранен.
Это был афганец, повисший на срубленном от пуль стволе дерева. Два темно-красных широких пятна на спине, в области сердца, говорили о том, что человеку уже не помочь. Но, сдавив зубы и затаив дыхание, Дашков приблизился к нему и, ухватив за длинные волосы на затылке, развернул его лицо к себе. Это был афганец, не шурави.
– Не наш, – еле двигая сухим языком, громко сказал Геннадий.
– За мной! – скомандовал Мужик.
И снова бег, вернее, быстрое перелезание через плотную поросль ивняка с маслиной, обостренный слух и боязнь потерять старшего товарища.
Наткнувшись на спину Мужика, чуть не кувырнулся через него, но, вовремя схватившись за дерево левой рукой, лег на его спину.
Александр в ответ ничего не сказал, замер как истукан, прислушиваясь.
В нескольких метрах от них просматривалась сломанная, раздавленная гусеницами поросль зеленки. Где-то рядом, по шуму воды, была и река.
Отряхнувшись от упершегося на его спину Дашкова, Мужик двинулся вправо. Дашков старался не отставать, к счастью, тот не торопился, шел медленно, прислушиваясь. Поэтому и Геннадий старался повторять его действия, осматривая места, куда ставить ногу, выбирая более свободный от деревьев проход, чтобы не двигать их тонкие стволы. Он понимал, как это важно, ведь сверху сидящим людям по движению верхушек деревьев и кустарников легко определить пробирающихся по плотно заросшей зеленке людей.
Мужик остановился у дороги. Геннадий не стал к нему прижиматься, ждал действий Андриенко.
Через несколько минут тот вернулся и, углубившись на десять метров в заросли, пошел дальше в сторону кишлака.
Быстро шли или медленно, трудно определить. Исцарапанную ладонь правой руки, державшую немножко навытяжку ремень винтовки, закинутой на спину, хотелось спрятать от веток. Но этого не делал – привычка. Она сложилась у него еще несколько лет назад до армии, когда отец брал его с собою на охоту. Правда, своего ружья сыну он носить не давал, а только рюкзак. А куда тогда было еще деть руку? В кармане она мешала движению, а размахивание ею давало сильнее сдавливать грудь и плечо ремню рюкзака. Это сначала он, почти не заполненный, казался легким, но со временем десяток патронов, литровый термос с чаем, сложенный в кулек шомпол становились тяжелее и тяжелее. И ремень от этого все больнее врезался в тело, и ничего не оставалось, как ухватиться в него и оттягивать на несколько сантиметров от груди.