Саксофон Гавриила - стр. 23

– Они отобрали у меня очки.

– Какие очки?

– Мои такие классные очки – ты же видел – такие чёрные, тонкие, красивые, с коричневыми стёклышками, с золотыми гвоздиками.

– Гвоздиками?

– Гвоздиками.

– В очках не бывает гвоздиков, там только винтики.

– Ну, значит, винтиками. Они отобрали мои такие классные очки с золотыми винтиками, – Маша возбуждённо потрясла руками с растопыренными пальцами, потом вдруг задержала взгляд на левой ладони. – Фигня какая-то… – вдруг сменив голос на задумчивый, пробормотала она.

– Что? – Я обеспокоенно посмотрел на неё.

– По-моему, линия жизни поменялась.

– Ты веришь в хиромантию?

– Нет, по крайней мере до тех пор, пока линии жизни на руке не начинают меняться. А если начали меняться – тут уж верь-не верь… Помоги мне вернуть очки. Ну пожалуйста… – Она посмотрела на меня снизу вверх серыми глазами, которые сейчас казались голубыми.

– Но кто – «они»?

– Друзья из клуба.

Я увидел на своём мобильном телефоне пропущенный звонок от Маши, когда вышел от психотерапевта. Перезвонил. Она попросила срочно встретиться. Теперь я узнал, по какому поводу.

– Ну что, Илюша, начнём с тебя, – преподаватель широко улыбнулся и приглашающим жестом махнул рукой в мою сторону. Длинной рукой… Жилистой, какой-то недоброжелательной и опасной… – Давай-давай…

Я нехотя вышел на середину зала. Да, в тот день – почему-то нехотя. Расстегнул широко рубаху, приспустил назад на спину её плечи и воротник. Выпятил вперёд подбородок, опустил вниз уголки губ – до предела. Высокомерно задрал голову, полуприкрыв глаза.

– Ну что, малолетка, опять припёрлась? – Картинно сплюнул в сторону. – А кто платить будет? За напитки? Опять не понимаешь? А кто понимать должен? Лохов, что за тебя платят, сегодня нет. Нет… – Картинно пожал плечами, – не пришли… Где-то ещё отдыхают… А че эт у тя в волосах. Ну-ка дай. Руки!.. – Угрожающе рыкнул я. – Прикольные очечки. С золотыми гвоздиками. Надо же – не винтики, а гвоздики… Прямо «Версаче» с «Дольче габбаной». Как я в них? – Я одел воображаемые очки. – Да не вой ты… – Снова угрожающий рык. – Видишь, как мне идут. – Картинно провёл руками по волосам, повернул голову вправо, влево, словно перед зеркалом. – Поношу… Не вой, сказал… Потом отдам… Потом… Все, свободна. На сегодня вход закрыт. А я танцевать пошёл… В очечках. – Я демонстративно развернулся и, выпятив вперёд грудь, неуклюже пританцовывая и дирижируя руками – гопник гопником – пошёл в дальний конец комнаты.

– Отлично, молодец! – Смеясь, преподаватель громко захлопал в ладоши, за ним – ученики.

Я вышел из образа, поправил рубашку и вернулся на своё место. Думая о том, что на последних занятиях вошло в привычку начинать упражнения с моих этюдов. Я не знал, как это можно было расценивать – то ли меня ставили в пример, то ли, наоборот, преподаватель хотел, чтобы вначале «отстрелялись» самые слабенькие.

Позднее тем же вечером преподаватель разрешил мои сомнения. После занятия он подошёл ко мне и предложил участвовать в постановке его спектакля:

– Репетиции начнём недели через две-три, максимум четыре. Кое-какие административные вопросы нужно решить. Ну и сам материал мы с драматургом сейчас готовим и прорабатываем. Насчёт твоей роли уже есть задумки-прикидки, соберём все вместе в ближайшее время. Ну и по ходу спектакля, как это часто происходит, будем выстраивать…