Сагертская Военная Академия - стр. 26
Я опустила глаза и вздохнула. Да, наверное, мы и правда повели себя безответственно, но я не жалею. Лилей своеобразное существо, но он не злой.
– По твоему упрямому виду мне ясно, что стыдливого покаяния можно не ждать, – покачала головой бабушка. – Балбески вы. Вся моя седина – ваша вина.
– Но у тебя нет седых волос, – возмутилась я.
Меровиг на мгновение запнулась и тут же кивнула:
– Да, снаружи нет. Но ты даже не представляешь, какая седая у меня душа! Все, быстро в дом и спать. Вам с утра еще алворигу Солсу письмо писать.
– Но мы не знаем, как перекрасить цветок, – Нольвен сцедила зевок в кулак и развела руками, – совсем не знаем.
– А разве это моя проблема? – удивилась бабушка. – Что мешало спрятать цветок под блузку? Снять жакет и завернуть его в него?
Мы с Нольвен переглянулись и тяжело вздохнули:
– Не подумали.
– То-то же. Значит, утром и новое заклинание придумаете, – бабушка широко улыбнулась, – доброй ночи.
– Доброй ночи, – уныло отозвались мы. – Только где мы спим-то?
Бабушка как-то рассеянно оглядела свой темный особняк и кивнула на мансарду:
– Там. Я постелила вам на полу, на матрасах. Не вижу смысла делать ремонт: занятия в военке вот-вот начнутся. А вы еще даже собеседование не прошли. Сколько дел, сколько дел.
Покачивая головой, Мера прошла на кухню. Мы сунулись было за ней, но были отправлены спать.
– Не в вашем возрасте по ночам кофе пить. – Меровиг махнула на нас полотенцем. – Оставьте бабушку в покое, бабушке надо запить стресс.
Поднявшись на второй этаж, мы с Нольвен вошли в приготовленную для нас комнату. И в унисон выдохнули:
– Да на нее весь Кальстор шпионит!
Между двух плотных и высоких матрасов стоял горшок с черной жирной землей. И кувшин с чистейшей водой. Все это великолепие подсвечивалось гроздью осветительных шаров нежно-розового оттенка.
– Лилей? – позвала я, и цветок тут же принялся выпутывать корешки из моей прически.
– У тебя такое лицо, будто ты готовишься убивать, – хихикнула лисонька.
– Есть такое, – согласилась я и, едва Лилей шмякнулся на пол, запустила пальцы в волосы и яростно почесалась.
– Смотри-ка, ему нравится, – Нольвен кивнула на нашего друга-алкоголика, – впервые вижу, чтобы цветок частью корней сидел в горшке, а часть запустил в кувшин с водой.
Я только посмеялась, подобрала с одеяла ночную рубашку и ушла за ширму, стоящую в углу. Переодевшись, я вытащила из сундука старую мягкую щетку и села разбирать волосы. Хорошо, что у бабушки достаточно наших с Нольвен вещей. Сколько раз нам доводилось ночевать в мансарде? Раз пять, наверное. Но это всегда было интересно и захватывающе.
– Что будем делать с заклятьем? – Моя лисонька тоже переоделась и плюхнулась на свой матрас.
– Сначала выспимся. Мы в казематах провели часов пять-шесть, – я зевнула, – и ничего не делали. Но устала я так, будто к выпускным экзаменам готовилась, а в перерывах целину копала. Как тогда, на практике с травниками.
Нольвен передернулась:
– Я после той практики неделю кровавые мозоли сводила. Доброй ночи.
Я собрала волосы в простую косу и, забравшись под одеяло, отозвалась:
– Добрых снов. Погасни.
По кодовому слову шары перестали светиться и прилипли к потолку. Закрыв глаза, я полностью расслабилась и практически мгновенно уснула. Еще успела подумать, что надо наколдовать будильник, но, увы, сделать этого не успела.