Сага - стр. 4

– Значит, она приговорила собственного брата?

– Это был единственный способ распрощаться с ним навсегда.

– Вы ее изображаете чудовищем.

– Только чудовища пробуждают страсти.

Инспектор уже начал жалеть о своей повседневной мелочовке. Особенно когда Луи добавил:

– Но, подумав хорошенько, хочу вам предложить кое-что еще лучше.

Как он и ожидал, сыщик воздел глаза к небу и стиснул кулаки. Луи остался невозмутим. Искренен.

– Валяйте. Пора с этим кончать!

– Инспектор, кто, по-вашему, способен прикончить чудовище?

– ?..

– Другое чудовище, – сказал Луи.

Дидье с трудом подавил вздох, прикинувшись, будто прочищает горло.

– Помните дело Андре Карлье?

Никакой реакции.

– Это военный преступник, за которым полиция гонялась по всему свету. Он исчез под Канном в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году. Его так и не нашли.

– Отродясь не слыхал!

– Однажды я случайно наткнулся в сумочке Лизы на старую газетную вырезку об этом деле. Это явно не совпадение. Она была дочерью Андре Карлье.

Инспектор даже не успел выразить удивление.

– Она думала, что он где-то далеко, может быть, умер, но призрак в конце концов вернулся. Зачем? Чтобы в последний раз взглянуть на свое милое дитя перед смертью? Чтобы шантажировать? Или, наоборот, завещать ей награбленные во время войны сокровища? Невозможно сказать наверняка. Сегодня утром она впустила к себе человека, которого никогда не видела и который бросил ее когда-то. После этой встречи, о которой мы никогда ничего не узнаем, Лиза погибает от удара по голове.

– Почему вы говорите, что мы никогда об этом не узнаем?

– А вы представьте себе, что за человек этот отец. Он ведь так и не искупил свое прошлое, он стар, затравлен и продержался столько лет лишь благодаря мечте о встрече с дочерью. Думаете, он выживет после сцены, которую они разыграли сегодня утром? В ближайшие дни обшарьте хорошенько берега Сены, вполне возможно, что вы найдете – тридцать лет спустя – тело этого негодяя.

Инспектор сидел, скрестив руки, с отсутствующим видом. Задумавшись. Дидье раскрыл свой блокнот и что-то записал.

Луи бросил взгляд на контур Лизиного тела, очерченный мелом на полу, и его глаза в первый раз затуманились. Быть может, он понял в этот миг, что уже никогда больше ее не увидит.

– Господин Станик, мне надо составить отчет. Все, что вы рассказали, будет зафиксировано.

– Не стоит, инспектор. Забудьте все, что я вам тут наболтал.

– Забыть?

Луи закрыл глаза, чтобы скрыть выступившие слезы, как оно всегда бывает.

– Вы были правы, инспектор. Лизу наверняка убили из-за драгоценностей.

– ?..

– Но при моем ремесле невозможно допустить, чтобы люди погибали так глупо. Особенно те, кого любил. Хочется придумать им какую-нибудь захватывающую смерть.

Луи медленно направился в спальню Лизы. Ошеломленные полицейские двинулись следом.

– Но… что же у вас за ремесло?

Помолчав немного, Луи опустился на колени перед кроватью.

– Я сценарист.

Он провел рукой по смятым простыням и уткнулся лицом в подушку.

Любовь.

Любовь никогда не приносила Матильде денег. Или самую малость. Она служила ей двадцать лет, трудилась как портняжка, чтобы представить ее в наилучшем виде. Любовь была ее работой, она знала все ее уловки и ухищрения. Порой даже изобретала новые. Прежде чем открыться ей, любовь долго изводила ее своими капризами и каверзами. С утра до вечера, изо дня в день. К чему считать часы, если речь идет о любви? Разве сама любовь спит? Берет отпуск? Любовь всегда требует большего и первой ничего не дает. Но Матильда умела добывать сокровища ее потаенной нежности. Двадцать лет, проведенных в погоне за любовью, научили ее, что самопожертвование – источник животворный и неисчерпаемый.