Сага о Торе. Тор - стр. 17
– Ни хрена себе, – присвистнул я.
– Сейчас свяжемся с торговцем, – произнес сталкер, доставая коммуникатор. – Пусть тоже это увидит.
Тихий вызвал последний набранный контакт.
– Что у вас стряслось? – сразу же спросил Степанович.
– «Пресс» оказался действительно необычным, – отрапортовал напарник.
– В смысле? – выпалил старик.
– А вот, полюбуйся, – сказал напарник, включая камеру на КПК и демонстрируя аномалию торговцу.
– Мать моя женщина, отец мой мужчина! – протараторил Степанович. – Вот это хрень! Я так понимаю, что сканер сгинул в ней? Его сигнал пропал. Ладно, не страшно, все необходимые данные получены и сохранены на сервере. Слава Зоне, вы живы. Так, надолго там не задерживайтесь! – Голос торговца стал более спокойным. – Хрен его знает, что она может вычудить. Выдвигайтесь обратно. Конец связи.
Мы еще некоторое время стояли, рассматривая новое порождение Зоны. Для меня это было нечто невообразимое. В принципе, Тихий был удивлен не меньше.
– Иногда смотришь человеку в глаза и видишь, что внутри он совершенно не такой, как снаружи. Так же и с аномалиями. Вроде обычный «пресс» – но смотри, что он на самом деле собой представляет! – проговорил сталкер.
– Ага, – протянул я, – люди и природа очень похожи.
– Не природа. Зона. Она видит наши души, поступки. Срывая маски, показывает истинные лица. Сравнивать ее с природой нельзя. Она более разборчива, жестока, но справедлива. Живой организм, со своими мыслями, нравами и решениями. Ладно, пора возвращаться, скоро стемнеет.
Мы возвращались в Ясный, навстречу огненно-красной полосе заходящего на горизонте солнца.
– Нужно поторопиться, – сказал Тихий. – Ночью ходят только психи да мутанты.
В ответ я лишь молча кивнул. В моем сознании прокручивался сегодняшний день. «Волчок», сожравший бедолагу, «пресс», который превратился в нечто фантастическое… Невольно подумал о том, что бы со мной стало, не окажись рядом Тихого. Попал бы Андрюха в настоящий ад, а останки подобрали бы сталкеры в виде какого-нибудь артефакта. Да уж, Зона не так романтична, как ее описывают, или же я еще не разглядел этого. Хотя у каждого она своя, кто-то связывает с этим словом бесчисленные сроки в тюрьме, а кто-то ощущение постоянной опасности, страха сгинуть в аномалии или пасти мутанта. У каждого свой взгляд на мир, жизнь, смерть.
– Стой! – вновь остановил меня напарник. – Слышишь?
Я замер. Шелестели листья, подвывал поднявшийся на закате ветер. Но чего-то опасного, странного я не услышал.
В нескольких метрах от нас хрустнуло. Тихий вскинул оружие и прицелился в сторону, откуда донесся звук ломающейся ветки. Вокруг снова стало тихо.
– Что там? – поинтересовался я.
– Еще не знаю, но думаю, ничего хорошего.
Снова хрустнула ветка, но уже позади. Вытащив «ПМ», подаренный мне Степановичем, я прицелился в сгущающуюся тьму. Снова тишина. Чувство неминуемой опасности поселилось в сознании. Ладони и лоб моментально вспотели. Время, подобно гимнастической резине, начало растягиваться, и на миг показалось, что оно и вовсе остановилось. От напряжения заболели глаза, начало ломить в затылке. Я всматривался во мрак, но тот, кто бродил вокруг нас, не спешил показываться.
– Что у тебя? – спросил Тихий.
– Ничего не вижу.
– Чертовы мутанты, – прошипел напарник.
– А может, это и не они вовсе, а кто-то из сталкеров, возвращающихся в деревню?