Сага о реконе - стр. 25
– Нет, ну нормально! – возмутился Бородин. – Мы его тут ищем, а он дрыхнет!
Костя, как ни странно, за товарища не вступился. Вздохнув, он спросил:
– А где тут можно остановиться? На ночлег?
Блюститель закона махнул рукой вдоль Главной улицы.
– Вон гостиница! Вон, видишь, где красные китайские фонарики? Туда топайте.
И Валера с Костей потопали.
Мимо прошествовала большая шумная компания парней и девушек, все в красных легионерских туниках. Парни выглядели достаточно молодо, а крепкие шеи кутались в цветочные гирлянды. Причем и у девушек, и у их друзей мужеска полу на перевязях висели ножны с гладиусами.
И по всему видать, оружие носилось не для форсу, в этом Валерку убеждали быстрые настороженные взгляды, бросаемые легионерами. Да и двигались они легко, пружинистым скользящим шагом – так бойцы из их разведроты ходили по базе, возвращаясь с задания. Просто не успевали отвыкнуть от опасности, отмякали медленно, переводя напряг в расслабуху.
Неожиданно одна из девушек, чей пояс оттягивался аж двумя ножнами, окликнула Костю с Валерой:
– Эй, рекруты! Чего скучаете?
– Одурели совсем с вашим Интермондиумом! – ответил Бородин. – Спать хотим.
Компания расхохоталась и дружно повлеклась к амфитеатру, вроде римского Колизея, только поменьше – оттуда доносился гул, хохот и крики.
– Час ночи уже, если по-нашему-у… – раззевался Костя.
– Да как бы не три… А у них тут самая гулянка!
На главной улице было оживленно и людно, люди бродили поодиночке и парочками, кучковались, веселясь и перекрикиваясь. На пустыре, у южной стены, было светло от костров, и наплывал запах жарящихся шашлыков.
– Чё-то я жрать хочу!.. – шумно вздохнул Валера.
– Пошли быстрей!
Гостиница больше старинный постоялый двор напоминала, чем современный мотель, но было в ней чистенько, даже уютно.
Вышедшая хозяйка, энергичная пожилая дама, сообщила, что переночевать можно бесплатно, поскольку они рекруты, а вот если еще и поужинать…
– Поужинать! – заявили рекруты дуэтом.
– Тогда по четыре дирхема с каждого. Или один ливр. Номер четырнадцать, белье на полочке в шкафу.
Здоровенная деваха, возможно хозяйская дочь, весьма расторопно обслужила новых постояльцев.
На ужин было подано жаркое, хотя Валера так и не понял, что за мясо он ел и с каким гарниром.
Да и какая разница? Главное, что вкусно.
И компот был отменный.
Подобрев, Бородин сказал рассеянно жевавшему Плющу:
– Я там, в каземате… к-хм… сорвался… Ты… это…
– Пустяки, – отмахнулся Костя, – дело житейское! Сам виноват, нечего было язык распускать. Слушай, я все спросить хотел… Ты ж вроде местный – ну я имею в виду, в Приморье родился?
– Уссурийские мы, – сказал Валерий с ухмылочкой.
– А как тогда с квартирой получилось?
– Что снимаю?
– Нет, может, я снова лишнее говорю…
– Да не-е… Просто так уж вышло. Маманя с батей развелись, когда мне тринадцать стукнуло, и он ей квартиру оставил. Год я с ней прожил и не только с ней – сначала отчим у меня завелся, а потом и братец появился – сводный, что ли. Каждую ночь, сволочь мелкая, орал, как поросенок недорезанный. Мать все время невыспавшаяся, нервная, отчим кислый… И я там как бедный родственник! Однажды, помню, назло задержался, у деда на сеновале переночевал. Утром вернулся, а никто и не заметил моего отсутствия! Прикинь? И ушел я к деду жить. Насовсем. Так втроем и жили – я, батя и дед. Потом меня в армию забрали. Полгода не отслужил, как на побывку отбыл – отца хоронить. Разбился! Тридцать лет стажу у него было, ни одной аварии, и на тебе… После похорон дед сразу на малую родину подался, в Ростов-на-Дону. Он где-то в тех местах родился. Казак… Дом он свой продал и все меня к себе зазывал – вот, дескать, как дембельнешься, сразу к нам с бабкой! Я так и сделал. Гульнул, как следует, в море скупнулся, фруктами просто обожрался. Прикинь – один на бахче! Арбузы – во! А потом меня обратно в Азию потянуло… Дед мне на прощанье саблю подарил, – Валерий вздохнул. – Вернулся я в Уссурийск, ни кола, ни двора, зато жена и дитё.