Саджо и ее бобры - стр. 15

Голодная, злая, хитрая, она сломала плотину, осушила пруд, и теперь добыча была перед ней – четыре маленьких бобренка.

Ее длинное тело загородило вход. Казалось, спасения нет. Выдра подобрала под себя лапы, готовясь к прыжку…

Как раз в эту минуту Гитчи Мигуон, задыхаясь от быстрого бега, с ружьем наготове, выскочил из тростников и, перескакивая с камня на камень, бросился к бобровой хатке.

Выдра прыгнула. Жадная, она хотела схватить всех маленьких бобрят зараз! Но те отскочили, как четыре пружинки, в разные стороны. Не рассчитав прыжка, она упустила их всех, а сама со всего размаха налетела на стену. На минуту хищника оглушил удар. И это спасло бобрят. Они бросились к выходу, теперь свободному.

Разъяренная своей неудачей, выдра пустилась было вдогонку, но выход в конце тоннеля был загорожен. Кем? Она еще не знала.

Не прошло и минуты, как началась жестокая схватка между выдрой и двумя бобрами. Они подоспели как раз вовремя. Бобры, такие добрые и игривые от природы, теперь бились не на жизнь, а на смерть ради спасения своих детенышей. Выдра была более ловкой и более свирепой, чем они. Уж если она вцепится зубами, словно бульдог, то не выпустит своей жертвы; но у бобров шкурка толстая, ее нелегко прокусить, а их острые, похожие на резец зубы, которые до сих пор никого не кусали и только подтачивали стволы деревьев, с отчаяния впивались в тело хищника. Бобры упирались лапками и всё сильнее и сильнее кусались.

Выдра билась жестоко – она была не из трусливых – и все норовила стиснуть своими крепкими челюстями морду бобра, чтобы хоть один из них перестал кусаться. Но пришлось ей спасать свою собственную голову.

Она вертелась и извивалась, как огромная мохнатая ящерица, забрасывая то влево, то вправо свою змеиную голову, шипя, щелкая зубами, рыча. Бобры же не изда́ли ни звука, пока она таскала их с места на место, и только снова и снова впивались в нее зубами. Перед ними был враг – самый страшный из всех врагов, – его надо было уничтожить во что бы то ни стало. Раз и навсегда надо положить конец его злодействам.

И снова враги набрасывались друг на друга, боролись, кувыркались, пока не выкатились вниз по тоннелю, извиваясь бесформенной массой ног, хвостов, сверкающих зубов, прямо к ногам Гитчи Мигуона – он только что сделал последний длинный прыжок с камня на камень и очутился перед бобровым домом.

Встреча с новым врагом обескуражила выдру. Метнувшись что было силы, она вырвалась на свободу и одним прыжком отскочила далеко в сторону, так что бобрам уже было не догнать ее.

Не обращая внимания на индейца, бобры побрели за убегавшим хищником, увязая в иле; а для выдры, наоборот, это была прекрасная дорога. В один миг она проскользнула футов на двадцать вперед. Два-три прыжка – и снова скользила, и так до тех пор, пока не очутилась у плотины. Махнула через нее – и поминай как звали!

Никогда больше не станет она нападать на Бобровый Народ!

Большое Перо стоял поблизости на камне и видел, как убегала выдра. Он направил было на нее дуло своего ружья, но потом решил, что злодейка и так достаточно наказана, и не стал стрелять, ведь бобрам она больше не причинит вреда.

Как бы то ни было, но теперь уже все наладилось: вода начала снова собираться в пруду – ее удерживала плотина, которую, как вы, наверно, помните, починили бобры; пруд становился все глубже. Охотнику нужно было поспешить обратно к берегу, пока не залило камни.