Сабспейс - стр. 4
ГЛАВА ВТОРАЯ
Они лежат на песке под каменным козырьком у самого входа в грот. В гроте приятная прохлада, а снаружи белый полуденный блеск, море лениво плещется возле берега, оно кажется густым, словно студень. На солнцепеке, на каменной плите стоят рядышком сигвеи Хлои и Яниса. Сигвей Хлои розовый, Янниса – черный. У них немного по-разному изогнуты рулевые столбы, да и форма крыльев разная. Сигвеи похожи на каких-то животных, диковинных морских птиц вроде пеликанов, сидящих не берегу моря. Солнечный свет сверкает на панелях солнечных батарей, сигвеи питаются светом, они урчат, как сытые коты, им хорошо там, на солнцепеке, а Яннису и Хлое хорошо здесь в тени.
– Сегодня какой-то особенно жаркий день, – говорит задумчиво Хлоя, она лежит на животе, опустив подбородок на сложенные руки.
У Хлои смешливые и наглые глаза, широкие скулы и нос картошкой. В носу у Хлои поблескивает титановая клипса, а еще у неё три колечка и цепочка в левом ухе и какой-то зеленый камушек торчит над правой бровью. У Хлои прямые и длинные русые волосы, которые она заплетает в две тугие косички, словно школьница. Хлоя одного роста с Яннисом, у неё длинные мускулистые ноги и маленькая крепкая задница, как у мальчишки.
– Да, жарко, – соглашается Яннис и затягивается коричневой сигариллой, которую он стянул у Ксантоса.
Табак с вишневым вкусом дерет горло, Янис кашляет и передает сигариллу Хлое. Хлоя затягивается и выпускает дым через ноздри.
– Не пойду сегодня на маяк, – Янис вытягивается на песке и зевает. – Пускай на такой жарке Ксантос один наводит марафет. Неохота…
– Тебе влетит, – говорит, усмехаясь, Хлоя.
– Не влетит. Совру чего-нибудь.
– Интересно, где Ксантос их достает? – спрашивает Хлоя. – Ни сигарет, ни сигар больше не выпускают. Табачные заводы закрыли, наверное, уже полвека назад.
– Ксантос рассказывал, что рыбаки нашли затонувшую подводную лодку с контрабандой, – вспоминает Янис. – Где-то неподалеку от Козьего острова, на мелководье. И вся лодка забита блоками сигарет, целыми ящиками. Представляешь? Ну и вот, рыбаки потихоньку таскают контрабанду с лодки и продают на островах. Так что это сигарилле, наверное, полвека и есть.
– Полвека, – повторяет за ним Хлоя, и ее глаза становятся бессмысленными и пустыми.
В этот момент Яннису до чертиков хочется ее поцеловать. Но он терпеливо ждет, пока Хлоя последний раз не затянется и не затушит окурок о плоский камень и только потом обнимает её за шею, наваливается сверху, целует и чувствует губами, улыбку на губах Хлои. Она отвечает на поцелуй, и Яннис проваливается в солнечную пустоту.
– Как же я по тебе соскучился, – шепчет он на ухо Хлое.
Она хрипло смеется, и этот смех заводит Янниса еще больше. Он принимается расстегивать рваные шорты Хлои. Его руки дрожат, и он долго сражается с большой медной пуговицей. Хлоя не увлекается, как Янис архаичной модой, не носит туник и сандалий с кожаными ремешками. Обычно кроме пирсинга и кожаных фенечек Хлоя носит рваные шорты или расклешенные джинсы и белые майки с узкими бретельками. А вот Яннис обожает носить туники на голое тело, ему нравится ощущать движение горячего воздуха под тонкой легкой тканью.
Хлоя изгибается, приподнимается бедра, и Яннис, наконец, стаскивает шорты с ее длинных ног. Яннис целует и кусает плоский животик Хлои, задирает короткую белую майку и говорит торчащим соскам,