Сабля и крест - стр. 8
– Чудишь? – Байбуз потрепал за уши зверя, но Пайда не поддался любимым ласкам, а отпрыгнул в сторону и беззвучно оскалил клыки, не сводя глаз с укрытого в ночной тьме берега.
– Вот как! – Остап привстал и весь превратился в слух. Подобное поведение гепарда, могло означать только одно: берегом идет кто-то чужой.
– Тихо, Пайда! Лежать! Ждать!
Гепард припал к земле, как перед прыжком, и замер.
Остап терпеливо ждет, готовый к любой неожиданности. Так проходит миг, другой, третий… Сердце тревожно учащает свой бег, но тишину не нарушает ни один посторонний звук. Молодой казак, уже совсем успокоившись, манит к себе зверя и как раз в этот момент слышит шаги. Идет один человек. Он приближается, шаркая по земле ступнями, устало подволакивая ноги и особенно не таясь, – но, кто знает, что за этим кроется? Поэтому Байбуз уже настойчиво манит гепарда и вместе с ним тихо пятится за курган. Ближе к товарищам. Ночью никакая предосторожность не бывает лишней. Он еще раз, на всякий случай, бросает взгляд на брод через Днепр, но там по-прежнему только звезды плещутся…
Товарищи, широко разметавшись, места хватает, шумно сопят носами. Огненно-рыжий и остроносый Лис при этом негромко похрапывает, а тощий, как жердь, Гарбуз – сладко причмокивает во сне губами.
– Семен! Максим! Вставайте! – прошептал на ухо каждому Остап. – Кого-то к нам в гости несет… Со стороны реки!.. И его запах не нравиться Пайде.
Оба казака, толком так и не проснувшись, привычно схватились за оружие и поползли подальше от огня. Если кто из своих заплутал в пути, то объявиться ему никогда не поздно, а врагу лучше не знать, сколько казаков в дозоре.
– Пугу, пугу, пугу! – трижды, согласно древнейшему казацкому обычаю, доносится тем временем от фигуры голос невидимого во тьме человека. И после минуты молчания:
– Агов! Есть рядом живая душа, или отсвет угольков мне мерещится? Отзовитесь, люди добрые! Я – свой!
– Пугу, пугу, пугу, – согласно тому же обычаю, отвечает и Байбуз, потом поднимается на ноги и, положив руку на эфес сабли, строго спрашивает. – Кому это ночью на одном месте не сидится? В предрассветную пору добрые люди по свету не бродят. Назовись-ка, странник божий!
– Казак с Луга! А что до поздней или ранней поры… – тише, но уверенно ответил голос все еще невидимого человека. – Верь мне: когда бежишь с каторги, на солнце не смотришь. Даже, если басурмане тебя еще не ослепили. Так-то…
Байбуз облегченно вздохнул и потрепал за холку по-прежнему неспокойного ворчащего гепарда.
– Это свой, Пайда. Свой! А ты, земляк, подходи ближе к огню, не бойся. Зверь ручной, без команды не тронет…
Человеческий силуэт четко вырисовывается на фоне звездного неба, но, путник не спешит приближаться. Он тоже хочет удостовериться, что у костра действительно запорожцы. И только спустя некоторое время, сутулясь под тяжестью заброшенной на спину кульбаки и от того кажущийся еще ниже ростом нежели на самом деле, из темноты выступает неказистый, чуть кособокий человечек. Путник одет в такую несусветную и вонючую рванину, что и глядеть неловко.
– Сало, гу-гу! – поздоровался он неожиданно глухо и невнятно, словно перекатывал языком горсть гороха.
– Слава навеки Богу нашему, – ответил, не задумываясь, на столь странно прозвучавшее приветствие Байбуз. Людям вообще свойственно слышать то, что им хочется, а не – произнесенные слова. Тем более, когда звуки кажутся привычными и соответствуют данному моменту. – Присаживайся, незнакомец, будь добр. В ногах правды нет.