Сабля и крест - стр. 3
– Даже не знаю, как объяснить, достойный, – начал тот. – Тем более что я сам советовал направить чамбул к Тивильжану…
– А теперь твое решение изменилось?
– Не подумай, о светоч глаз моих, будто в душу старого воина закрался страх, и что я верю своим предчувствиям больше чем разуму. Но они возникают не на пустом месте, а выписаны по моей шкуре казацкими саблями.
– Ни мой отец, ни я сам, никогда не сомневались в твоей храбрости, достойный Кучам. Что же касается твоего опыта, то долго придется искать в наших степях багатура, знающего о запорожцах больше тебя. Говори, что тревожит твой дух?
– На Тивильжанскую переправу нельзя идти, повелитель. Чувствую, там нас будут ждать!
– Ну и что? Ты же сам рассказывал, что казаки никогда не держатся вместе большими отрядами. Так чем же нам сможет помешать горсточка гяуров? Вырежем столько, сколько сможем, а остальных – возьмем в плен. Нам нужны сильные рабы…
– К сожалению, это не так легко сделать, достойный Салах-Гирей. Казаки хорошо вооружены и к битве привычны. Много твоих воинов погибнет. Тогда как старый хан больше всего гордился бы своим сыном, если б ты и ясырь богатый привел, и отряд сохранил. Как и подобает истинно великому воителю. Поэтому нам следует, не встревая в открытый бой, незаметно перебраться на левый берег и захватить врасплох какое-то селение. Не бедное, но и не слишком большое. А если с запорожским дозором сцепимся, неприметно подобраться уже не удастся. Нас везде поджидать будут. Седмицы две по буеракам таиться придется, пока тревога поутихнет. А отряд не брал припасов на столь длительный поход. Но и это еще полбеды. Если казаки заметят нас, то пропустив сейчас, могут поджидать на обратном пути. Когда мы возвращаться с добычей станем. Вот поэтому я считаю, что нам лучше обойти переправу стороной. Выше по течению, в дне пути отсюда, еще один брод есть. Он не такой удобный, как Тивильжанский, зато о нем мало кто знает, а значит – и стерегут не так тщательно. И если будет на то милость Аллаха, там мы перейдем реку, никого не потревожив…
Салах-Гирей понимал, что совет опытного аталыка хорош, но ему уже надоели разные задержки. И горячность юноши брала верх над рассудительностью, что явно читалось по лицу молодого хана. Он уже начал подбирать слова, которыми, помимо прямого приказа, смог бы убедить своего наставника в беспочвенности тревог, когда послышался топот копыт. А мгновение спустя один из воинов высланного в дозор десятка, круто осадив коня, птицей слетел на землю и упал к ногам хана.
– Чата Ибрагима поймала гяура, повелитель! – выдохнул гонец.
«Мой первый пленник»! – сверкнула радостная мысль в голове юноши, но он не подал виду, а наоборот, как можно безразличнее, произнес:
– Так ведите его сюда… Послушаем, что он нам расскажет.
– Слушаюсь, повелитель. Только он… – воин замялся в непонятной растерянности.
– Что?
– Странный он какой-то.
– Говори ясней! – недовольно прикрикнул на гонца Кучам.
– Появился неизвестно откуда и убегать не стал, когда мы к нему кинулись… А всего имущества при нем – одно только старое седло.
– Коня не уберег, вот и оседлал самого себя, – хохотнул Салах-Гирей. – А убегать не стал, потому, что оцепенел от испуга… и забыл себя пришпорить.
– Га-га-га! – подобострастно рассмеялись все немудреной шутке.