С запахом лаванды и пепла - стр. 23
Встаю с решимостью сразу же после завтрака заняться делом и разобраться, где искать учеников. В доме пахнет омлетом, базиликом и кофе. По дороге на кухню слышу тихое шкрябанье и замираю. Звук идет будто из угла у входной двери. Мыши? Только не это!
– Деда?
Тот выходит из кухни, на ходу снимая фартук.
– У тебя мыши? – отвечаю на его вопросительный взгляд.
– Вот еще глупости! Отродясь ни мышей, ни крыс не было. Да тут котов дворовых столько – всех попереловили давно.
Идем на звук. Я ступаю осторожно, прячусь за дедулину спину как маленький ребенок. Дедуля прислушивается, открывает дверь… На пороге сидит котенок. Крохотный, забавной пятнистой расцветки: черный, золотисто-рыжий и несколько пятен белого. Глаза янтарные, нос будто под линейку поделен на черную и рыжую половины, одна щека белая, другая – черная. Похожих котят я видела на Центральном холме, только те были весенние, уже подросшие, а этому от силы месяц. Он видит меня и радостно бросается навстречу, тарахтит и трется о ногу, слегка царапает, будто просится на руки. Удивленно беру его, мохнатый теплый комочек. Растерянно смотрю на дедулю. А тот всматривается в меня и хмурится.
– Это твой?
– Да нет, – дедуля задумчиво качает головой, продолжая изучать меня. – Похоже, это твой.
– В смысле мой?
Ситуация больше походит на шутку о том, как заводят котов. Гляжу на дедулю, пытаясь понять, сердится он или нет. Котенок такой милый, так трогательно прижимается ко мне и тарахтит, что я мгновенно проникаюсь к нему симпатией. Конечно, мне хочется его оставить! Но я тут в гостях – решать дедуле. Про Питер вообще не думаю, отчего-то мама всегда противилась домашним животным.
– Мне можно его оставить?
– Выбора у нас нет. После завтрака найду старый лоток и миски. А вот едой и наполнителем тебе придется озаботиться самой.
Тон мне не нравится. Дедуля не то, чтобы недоволен, он скорее озабочен и как будто даже слегка напуган. Из-за милахи-котенка? Или не готов к новому питомцу? У дедули долго жила кошка, большая белоснежная ангорка с разноцветными глазами, умерла меньше полугода назад.
– Если ты против… – начинаю я, но дедуля не дает закончить.
– Нет. Яночка, мы не можем его выгнать. Это твой… эм… твой кот.
– Думаешь, это мальчик? Но трехцветными же только девочки бывают, разве нет?
– В том-то и дело… в том-то и дело… – дедуля мягко гладит котенка по голове, коротко чешет за ухом. В ответ на ласку тот мурчит еще громче. – Интересно, как его зовут…
Хороший вопрос. Гляжу в доверчивые янтарные глаза, будто две капли солнца, и имя само собой вспыхивает в голове:
– Ярик! Кажется, тебя зовут Ярик.
Может и дурацкое имя для котенка, но чувствую, что оно правильное. И котенок довольно трется головой о мою грудь, царапает крошечными коготками – будто соглашается.
Завтракаем втроем. Дедуля необычно задумчив, только изредка ворчит, когда Ярик наглеет и лезет прямо в мою тарелку. Скармливаю котенку половину омлета – ему нравится, даю понюхать кофе – недовольно фыркает. Все это так мило, что дедуля в конце концов сдается и улыбается, а я испытываю облегчение – не хочется доставлять ему лишние хлопоты, но с котенком мне будет не так одиноко. Подсознание невольно подсказывает “когда дедули не станет”. Отгоняю эту мысль, буквально уворачиваюсь от нее, как от мяча в детской игре в вышибалу. Не хочу думать о том, что будет.