S-T-I-K-S. Пчелиный Рой. Книга 3. Секреты внешников - стр. 22

– А чего грустишь? – не понял Грин. – Ты же сам сказал, что был мулом по отмыванию денег. Не сорвись ты свою подлянку делать, тебя бы бывшие подельники порезали на месте или застрелили. А не застрелили, так подставили.

Баклан промолчал.

– А сейчас он чем занимается? – спросил Грин.

– Рой-то? – печально поднял голову Баклан. – Сначала разорился, а потом на всём этом поднялся. В стаб разрушенный пришёл, там ещё присоединились к нему несколько торговцев, та баба, которая проститутками управляла, киллер один, ещё кто-то. Патронов-то при инфляции он много закупил. Хватило стаб отстроить. Торгаши и синдикат проституток вложили ещё средств – и оружия закупили, и техники… Гаусс-ружья, которые купил каждый второй, стал ремонтировать… Разделили обязанности, каждый занялся чем-то одним. Теперь это самый богатый стаб.

Баклан снова тоскливо замолчал.

В это время с улицы раздался крик:

– Эй! Ты! Ваше благородие! Господин внешник! Или ты выходишь, или мы начинаем тут по кусочкам бабу резать!

Баклан и Грин переглянулись.

– А-а-а! – раздался истошный женский крик.

Грин и Баклан буквально обмерли. То ли от дикого крика, то ли вспомнив, что они тут не одни.

– А-а-а! – снова раздался истошный крик расчленяемой жертвы.

Грин побледнел, затем направил арбалет прямо на Баклана.

– Баклан, а ты, часом, не внешник? – хрипло спросил он. – И директором раньше был… За себя-то я точно ручаюсь.

– Да ты чего? – Баклан побелел. – Да я… Да я в Звенигороде был директором мебельного магазина! ЛДСП закупить, порезать, крепежи, закромку сделать, покупателя найти… Да убери ты свой самострел!

– А-а-а! – раздался надрывный крик.

Баклан побледнел.

– Тогда кого они тут искали? – спросил Грин. – Этот второй с тобой, он кто?

– Да откуда я знаю! – отрезал Баклан. – А Чучело точно не внешник – его ментаты сколько раз уже допрашивали! Он просто идиот! Бесполезный, ничего не умеет, только водку жрать.

«Но как-то же он выживал до встречи с тобой, – подумал Грин. – Да и когда с балкона выпал, муры его так и не нашли».

– Путают чего… Укурки, – предположил Баклан. – Или кто-то кроме нас тут есть. Квартал большой, а ты сам слышал – у муров этих сигнал только дом показывает. Может, с такой точностью он вместо соседнего дома наш показывает.

– А-а-а! – раздались истошные крики. – А-а-а!

– Что они там с ней делают? – спросил побледневший Грин.

– Та женщина, которую с собой притащили… – Баклан стал стремительно сереть. – Ну, сначала, пока нас искали, изнасиловали, а потом заткнули. А теперь потрошить стали. Живой. Знаешь, спека примут, чтобы забалдеть, жертву накачают опиатами или героином, чтобы не вырубилась, и начинают. Глаз вырежут, потом начнут пальцы резать, по фаланге, потом поясницу вскрывать и почки вынимать, ноги перерубать в фарш, начиная с пальцев, или просто отреза́ть…

– Прекрати, – произнёс побледневший Грин. Желудок скрутило и вытошнило желчью.

– А-а-а! – снова донёсся дикий, сводящий с ума крик.

Грин дёрнулся.

– Даже не думай, – побелевшими губами сказал Баклан, зажав уши ладонями. – Ты не тот, кого они ищут, сломанными руками не отделаешься. Выйдешь к ним – тебя так же расчленять станут.

Грин дёрнулся, захотел что-то сказать, но затем последовал примеру Баклана и зажал свои уши руками. Не помогло. Дикий истошный крик просачивался через преграду и буквально ввинчивался в мозг, рвал ушные перепонки и будто транслировал чужие мучения в подкорку. Баклан побелел, его глаза словно вылезли из орбит, а изо рта лился отхаркиваемый желудочный сок и слизь, так как от пищи желудок уже избавился. Себя со стороны он не видел.