S-T-I-K-S. Гаситель - стр. 27
– А якщо сам не помреш, то ми допоможемо, – заговорил второй арбалетчик. А подойдя ближе, рявкнул: – Не люблю вас, москалів![8]
Смотрел на этих уродов и в душе разгоралась просто невероятная ненависть. Не только на этих тварей, что ухмыляясь на меня смотрят, но и на тех нелюдей, что вирус выпустили, из-за которого матери, не осознавая этого, едят своих детей; на зомби, заполнивших мой родной город; на Димку, паскуду, который меня заразил; на…
– Ну що ти дивишся? Що дивишся? Роздягайся давай! Тільки аккуратно, без зайвих там смикань. А то…[9] – не выдержал и третий, что до этого молча стоял, так же ухмыляясь, впрочем. Сейчас же, направив мне в живот ствол своей винтовки с массивным реактивным дульным тормозом, тоже решил меня поторопить. Спешат они, наверное, на тот свет.
Встречались мы в Прибалтике с бандеровцами, видели, что они творили. Достойные потомки своих предков. Так что зародившаяся где-то в груди ненависть теперь полностью акцентировалась на этих тварях, и такое ощущение возникло, будто она, эта ненависть, достигнув какого-то внутреннего предела, взорвалась, разойдясь невидимой волной от меня во все стороны. И этот взрыв принёс мне просто невероятное облегчение: в голове стало как никогда ясно, с глаз смыло муть, засуха во рту и та отошла на второй план. Так легко в теле стало, как… как только перед самой смертью бывает.
Улыбнулся облегчённо и приготовился умирать, пришло моё время. Нацикам я сдаваться не собирался, пусть лучше они меня пристрелят. Но это уже не пугало. Совсем не пугало. Даже хорошо, что умру не в беспамятстве и меня не сожрут зомби, как и сам им не стану. Умру как воин, о которых немало прочитал в детстве, а потом некоторых и в жизни увидеть довелось. Умру так же, как и они, глядя в глаза своей смерти, но и…
«Но и вас с собой заберу… кого смогу!» – улыбка моя стала ещё шире.
Вздохнул полной грудью ещё раз и уже готов был начинать, как… началось что-то непонятное.
– Ти чого либишься? – не понравилась моя улыбка лысому, отчего его собственная издевательская ухмылка, ещё недавно полная превосходства, сменилась сначала на обеспокоенное выражение, а потом его лицо вообще полыхнуло злобой, коей он и взорвался: – Ти чого либишся, падлюка? Та я тебе…[10]
«Что он меня» – он так и не договорил. Качнулся в мою сторону, сделав один шаг вперёд, но тут же замер с открытым ртом. Зато лицо у него продолжало жить своей жизнью: злость сменилась на сильнейшее удивление, удивление переросло в испуг, а испуг уже перерос в полноценный ужас. И он, дрожащим голосом, прошептал:
– Хлопці, у мене дар пропав! Прискорення зовсім не відгукується![11]
Спустя мгновение и здоровяк с Barrett-ом отозвался, не менее испуганным голосом:
– Скрит не працює![12]
– Сенсорiка не працює![13] – одновременно с ним отозвался и второй арбалетчик, испуганно глядя на своих напарников.
И тут же лысый…
– Це ти, падлюко! Ти… Ти… – поперхнулся он воздухом, а потом чуть ли не по-девчачьи тонким голосом взвизгнул: – Гасник, хлопці! Це гасник! Стріляйте! Вбийте його! Вбийте…[14] – продолжал он верещать, сам при этом пятясь назад, а потом и вовсе развернулся и задал стрекача.
Я сначала удивлённо наблюдал за их непонятными возгласами, пытаясь понять, что именно они кричат на своей мове, но услышав «Вбийте!» – понял и начал действовать. Это слово не только для них, но и для меня послужило командой.